Вокруг действительно было очень красиво. Замок находился недалеко от прелестного городка, и, когда мы проезжали через него, люди вышли на улицы, чтобы приветствовать свою принцессу.Графиня сообщила, что в связи с моим теперешним высоким положением двор мой теперь будет более многочисленным.Мне это все нравилось. Глупо переживать, говорила я себе, по поводу какого-то маленького бастарда Фитцроя, не мог же отец ставить его выше только потому, что он – мальчик. Народ любит меня, иначе не стал бы кричать: «Боже, храни нашу юную принцессу!»Замок, представлявший собой выдающийся образец норманнской архитектуры, был построен вскоре после норманнского завоевания архитектором Роджером де Монтгомери. Правда, с этим замком были связаны некоторые печальные события. Здесь жил после смерти своего отца маленький Эдуард V. Здесь же его провозгласили королем, а тремя месяцами позже он оказался в Тауэре вместе со своим младшим братом герцогом Йоркским, где и был убит, как говорят, родным дядей – Ричардом III. Зная эту грустную историю, я часто думала, находясь в этих стенах, о судьбе невинного ребенка и о тех людях, способных на все, чтобы отобрать корону у наследных принцев.Первый муж моей матери жил здесь с ней пять месяцев и здесь же скончался. Я старалась представить себе молодую девушку, привезенную сюда из родной Испании. Как она жила среди чужих людей, юная вдова, одинокая и несчастная, пока мой отец, как сказочный рыцарь, не спас ее, сделав своей женой.И вот теперь здесь жила я, не совсем понимая, чем заслужила такое возвышение и столь пышный двор. К счастью, я не ведала, что у Генри Фитцроя двор гораздо пышней.Это был мой первый опыт управления маленьким государством – я чувствовала себя королевой в миниатюре. Мне подавали прошения, я председательствовала в Совете. При мне постоянно находилась графиня, учившая, как выступать в Совете, как обходиться с теми, кто приходил с какой-то просьбой. На книги времени теперь не оставалось – я изучала другую науку.Мой двор включал в себя официальных лиц, число которых было весьма внушительным: главный управляющий, камергер, казначей… И еще пятнадцать придворных дам самого высокого происхождения, находившихся под началом графини Солсбери. Она руководила нами всеми, и чуть что мне было неясно, я бежала к ней за советом.Я понемногу забывала свое разочарование в императоре, хотя в глубине души все еще надеялась, что он женится на мне. Но главное, я наслаждалась своим новым положением.Как прекрасно было сбросить с себя бремя Людовикуса Виваса с его мучительными зубрежками и бесконечными запретами! Единственное, чего мне недоставало, – это общества матери. Мне оставалось только рисовать в своем воображении ее жизнь здесь, в этом дворце, в этом парке, но трудно было представить себе тот мир, в котором тебя не существовало.Наступило Рождество. Я, конечно, была в центре внимания и не скрывала, что мне это очень нравилось.Графиня от души радовалась тому, что я весела и счастлива. Но нет-нет во мне закрадывалось тревожное чувство, будто она от меня что-то скрывает.И вот в марте графиня пришла ко мне со словами:– Пожалуйста, принцесса, не говорите больше об императоре так, как раньше.– Но я все еще думаю о нем.– Однако вы понимаете, что помолвка была на самом деле актом межгосударственных отношений, которые, как вам известно, строятся на весьма хрупком основании.– Графиня, что вы хотите мне сказать?– Что ж, – сказала она со вздохом, – придется поставить вас в известность, хотя эта новость, надеюсь, уже не поразит вас, поскольку вы были к ней подготовлены. Император женился на Изабелле Португальской.Я смотрела на нее широко открытыми глазами, все еще не веря своим ушам. Мне не раз намекали на возможность этого брака, но я не верила. Мы же обручены! Как же он мог жениться на другой?!Графиня беспомощно пожала плечами.– Вам было всего шесть лет, – сказала она наконец, – и вы видели его всего один раз. Это – плод вашего воображения, не больше. И когда вы трезво взглянете на вещи, то сами все поймете.– Да, плод моего воображения, – подтвердила я.И притворилась, что мне нет никакого дела до императора с его женитьбой. Но на самом деле ничто не могло облегчить мою боль. Лежа в постели, я горько плакала над тем, как вероломны правители, как жесток этот мир и как вмиг рассеялись мои детские грезы. РЕДЖИНАЛЬД ПОУЛ Женитьба императора надолго отравила мне жизнь. Не успев проснуться, я начинала терзать себя одним и тем же вопросом: как он мог так поступить? И успокаивала себя тем, что, будь я постарше, он, конечно, предпочел бы меня Изабелле Португальской. В эти дни мне особенно не хватало матери. Я знала, что она тоже переживает, ведь в своих мечтах она видела меня испанской королевой. Но наши мечты так и остались мечтами.А в Ладлоу тем временем жизнь шла своим чередом и, надо сказать, доставляла мне удовольствие – я впервые почувствовала вкус власти, и мне это нравилось.Но скоро вновь пришлось убедиться, что счастливые дни мимолетны.Ко мне зашла графиня и сообщила новость, от которой я пришла в ужас.Какая все-таки удивительная женщина – графиня Солсбери, думала я, ради меня она готова на все, несмотря на то, что ее собственное положение при дворе весьма непрочно.Графиня знала об отношении короля к Плантагенетам и должна была взвешивать каждое слово, обдумывать каждый шаг, но она была не робкого десятка и всегда делала только то, что считала справедливым, даже если это грозило опасностью. И вот сейчас она снова пошла на риск ради того, чтобы предупредить меня и смягчить удар.– Вы, конечно, знаете, принцесса, – начала она издалека, – что вопрос о вашем замужестве имеет для вашего отца принципиальное значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133