Хоть я и старалась убедить себя, что казни необходимы, что еретиков ждет вечный огонь, если они не раскаются, легче от этого не становилось. До моих ушей доходили рассказы о том, как мучились несчастные, прежде чем умереть, – часто хворост и дрова были сырыми, и пытка продолжалась несколько часов. Я думала о Кранмере, Ридли, Хупере и Латимере. Но было немало мучеников и из среды простых неграмотных людей. Я многое узнала во время своих визитов к беднякам, когда приходила к ним, переодетая в простое платье. Посылать на смерть бедных, невежественных людей?!Если бы Филип был здесь… Но ведь он поддерживал инквизицию в Испании и, кто знает, не хотел ли распространить ее и на Англию?! С его приездом преследования могли только ужесточиться…Что же делать?И я послала верного человека во Фландрию, чтобы выяснить, правда ли все то, что болтают о Филипе.Одновременно я направила посланника к императору, надеясь получить мудрый совет – как быть, если еретики в глазах народа становятся невинными мучениками и, следовательно, казни не приводят к желаемым результатам. Смертная казнь всегда казалась мне крайней мерой, просила я передать – не лучше ли действовать убеждением? Я также просила Карла принять во внимание разницу в традициях и характере испанского и английского народов: англичане – даже убежденные католики – не одобряли сожжения протестантов.Как же я была наивна! Как могло мне прийти в голову искать сочувствия у императора, приказавшего обезглавить и сжечь тридцать тысяч еретиков во Фландрии! А Филип? Какое ему дело до сотни-другой англичан, тогда как в Испании еретиков сжигали тысячами!Нет, напрасно я лелеяла надежду на то, что ко мне прислушаются. Император, Филип, да и многие члены Совета относились ко мне свысока: чего можно ждать от женщины, не слишком здоровой и не в меру эмоциональной? Править страной, по их мнению, должен мужчина, сильной рукой.Я уже готова была с этим согласиться. Но хотелось услышать мнение самого Филипа. Однако он не спешил возвращаться.Он снова написал, что приедет, как только справится с новыми обязанностями. Обязанностями развлекаться с придворными дамами в Брюсселе?Мне передали, что сказал Рэй Гомес да Сильва английскому послу в Испании: «Придворный астролог предсказал, что по приезде в Англию Филипа убьют». В моей памяти еще свежи были воспоминания, как испанцев грабили и избивали на улицах Лондона. Что ж, понятно желание короля прислушаться к мнению своего астролога.Я впала в глубокую меланхолию. Видя, что я почти перестала есть и не выхожу из своей комнаты, Сьюзан и Джейн Дормер принялись стыдить меня за слабоволие и уныние.– Все изменится, когда вернется король, – ответила я.– Лучше бы Вашему Величеству радоваться сейчас. Посмотрите вокруг – сколько приятных мужчин вас окружает, – настаивали они.– Мое сердце отдано мужу, – сказала я.– Но он не приезжает, – грустно заметила Джейн.– Он слишком занят.При этих словах они обменялись многозначительными взглядами. Я насторожилась.– Вы что-то скрываете. Говорите! – потребовала я.Джейн густо покраснела, Сьюзан казалась невозмутимой.– Вашему Величеству и без нас все известно, – сказала она.– Тогда почему вы молчите?Обе смотрели на меня невинными глазами. Но я слишком хорошо их знала.– Сьюзан… Джейн… уж не перешли ли вы в стан моих врагов?– Ваше Величество! Как вы можете?– Вы что-то скрываете от меня!– Но, Ваше Величество…– Сьюзан, что ты боишься мне сказать?– Ничего… так, пустая сплетня.– Касающаяся меня?Они молчали.– Меня и… короля? – настаивала я.Сьюзан прикусила губу.– Да так, чепуха, – нехотя проговорила она. – О ком только не сплетничают!– Ну так о ком? О Филипе?Сьюзан взглянула на Джейн, и та с трудом выдавила из себя:– Говорят, что король вообще не вернется.– И почему же?– Потому что… Ваше Величество, потому, что он предпочитает находиться в другом месте.Наступила мертвая тишина. Джейн упала на колени и стала целовать мне руки.– О, Ваше Величество, как я хочу, чтобы у вас все было хорошо! Я молюсь, чтобы король скорее приехал и любил вас… и чтобы у вас был ребенок! – Джейн чуть не плакала.– Я тоже молюсь об этом, Джейн.– И я, – подхватила Сьюзан.На ее лице застыло выражение глубокой скорби. За многие годы я не раз убеждалась в ее искренней преданности и любви.– Ты не веришь, что он вернется, Сьюзан? И ты знаешь что-то, чего не хочешь говорить, чтобы не огорчать меня.Она не умела притворяться, моя добрая, честная Сьюзан.– Ходят слухи, ну да это всего лишь слухи… – со вздохом произнесла она.– Итак, по слухам… Ну говори же, Сьюзан. Если это слухи, мы не обязаны им верить.– Да, Ваше Величество.– Тогда расскажи мне, что ты слышала. Что хорошего, если все говорят, а я ничего не знаю?– Вашему Величеству пришлось столько страдать. Никто этого не знает, кроме нас. И я не хочу, чтобы вы опять страдали и… были обмануты.– Кем обманута? Сьюзан, ты должна мне рассказать все!Она снова замолкла.– Я настаиваю, Сьюзан! Говори! – приказала я.– Здесь замешана женщина, Ваше Величество… Герцогиня Лоррэн – его любовница!Я попыталась улыбнуться и услышала собственные слова как бы со стороны:– Король – мужчина, дорогая Сьюзан. А мужчины так устроены. Он, конечно, любит меня. Я его жена. Но наша разлука затянулась. И я не собираюсь всерьез относиться к его увлечениям. Впрочем, уверена, что и для него это лишь временная забава.Я сама удивилась своему спокойствию, хотя сгорала от ревности. Как он мог изменить? Мы же давали священный обет верности перед алтарем! Я понимала, что это – не слухи. У него есть любовница! Как он относится к ней? Почтительно, вежливо, как ко мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133