Стояла темная промозглая ночь.
Шли бодро. Подошли к месту перехода, который в темноте, не имея очертаний,
Скиту ни о чем не говорил. Место было определено старшиной:
Ц Это здесь.
Вокруг земля, выброшенная из окопов. Дул сильный ветер, безразличный к жи
зни и смерти. Сделали небольшой перекур. Укрывшись каждый под собственно
й плащ-палаткой, три товарища сгруппировались, и Кеша Веселый прошептал,
что целоваться на прощание им не годится, а вот запалить приличный косяк
дури (анаша Ц жарг. ) в самый раз; и «козья ножка» вскоре пошла п
о кругу. Покурив, горе позабыв, все отправились в путь за старшиной.
Пока новички-разведчики в окопе затягивались анашой, за линией фронта н
а стороне противника царила выжидательная тишина. Едва же они двинулись
вперед, как со стороны противника стали стрелять и через головы бывших з
еков прожужжали трассирующие пули, заставляя отделение превратиться в
ползущих ужей. Стрельба прекратилась, когда они переползли «нейтралку»,
о чем Скиталец догадался по поведению старшины: он позволил всем забрать
ся в бомбовую воронку и закурить. Когда они поползли дальше, вдруг учуяли
запах дыма. Такой дым мог быть от костра. Передвигаясь осторожно, услышал
и тихое бормотание голосов где-то впереди. Заметили очертания строения,
оттуда и доносились голоса. По знаку старшины осторожно окружили постро
йку, которая по приближении оказалась всего лишь сараем. По команде стар
шины ворвались в него и очутились в кухне, где повар со своим помощником у
ставились на них с открытыми ртами. Лихие разведчики заткнули их весьма
несвежими портянками.
Обратно с немецкими поварами добрались вполне благополучно и без задер
жек, за исключением каких-то пяти-семи минут, понадобившихся Кеше Весело
му, чтобы поменяться сапогами со старшим поваром, который, возможно, и воз
ражал против обмена, но, не успев проглотить портянку, он свои протесты пр
оговорил невразумительно. Собственно, и Кешины сапоги еще что-то стоили,
но он, видимо, считал, что юфтевые Ц шикарнее, чем кирзовые. К тому же, им бы
ло обещано, что в разведке можно не во всем следовать строго по форме.
В штабе похвалили. Уже знакомый подполковник благодарил их и дал приказ
хозяйственнику, чтобы выдал спирт как положено, а отделению до следующег
о вызова велел отдыхать.
Скиту этот рейдик показался сущим пустяком, Ц так себе, прогулочка. Это п
роще, чем украсть кошелек на Минаевском рынке. И это подвиг? И это война? Во
йна, конечно, Ц стреляли же, и люди погибали, ему уже приходилось видеть т
рупы как своих, так и немцев. Но страшно ли?.. Э, нет, пытки железной трубой по
страшнее, отчего он, собственно, и записался на фронт добровольцем. Здесь,
если и убьют, есть надежда, что сразу. А пока они в своей землянке тихонько
пели «Темную ночь»… чтобы почувствовать себя как все, ибо песню эту везд
е пели, а потом они запели «свою», родимую: «Эх, вологодская тюрьма с повор
отами труба…»

4

Они жили дружно, питались за «одним столом» и вполне сытно, ведь им полага
лся спецпаек, они же особые, люди риска, ювелиры войны. Им это льстило. Скит
алец даже забыл, что наберется едва с десяток дней, как он на фронте, насто
лько все стало привычным Ц и стрельба, и ранение, и вид убитых, и рассказы,
средоточием которых, как, впрочем, и в тюрьме, являлись женщины. Скиталец п
онемногу и от воспоминаний лагерных дел стал освобождаться, их заполнял
и дела войны. Он с удовольствием ощущал, что, несмотря на всевозможные изб
иения, он здоров и молод.
Тяжесть войны осознавали везде, даже в тюрьме и, конечно же, на фронте. Но м
ожет быть именно здесь, где люди с нею, что называется, ежедневно обнимали
сь, где бессмысленность войны была естественным содержанием быта, именн
о здесь они к ней относились наиболее терпеливо, и война, как таковая, несм
отря на ее шумливость, грохот, казалась Скиту порою просто работой: он ощу
щал себя этаким разнорабочим, подай-принеси, и работа эта казалась обыкн
овенной в необыкновенной обстановке. Кого-то несут орущего, стонущего и
ли навек замолкшего, Ц ну и что! Люди ходят, что-то делают в кровавых бинта
х, Ц ну и что! Общаются не в манере изящной словесности, Ц ну и что! В лагер
ях тот же стиль. Штрафники… Но они ничем не отличаются от нештрафников в с
воей работе, внешне такие же солдаты, у всех общая привилегия Ц умирать, ж
елательно героически. Вместо загробной жизни в райском блаженстве обещ
аны исключительно земные вознаграждения за везение остаться в живых Ц
почет и уважение после войны и блага в первую очередь, во всяком случае бе
з очереди; о них станут писать повести и поэмы и будет о чем рассказывать в
нукам.
На фронтах началась новая жизнь, грохот войны все более перемещался в ст
орону противника и отодвигался от позиций красноармейцев. По всему фрон
ту шли ожесточенные бои. Скиталец воевал. Кажущееся ощущение прогулочно
сти постепенно миновало, но представление о ней, как о работе, сохранилос
ь и даже возросло. На войне требуется выносливость, трудоспособность. Од
нажды один из батальонов, входивших в 13-ю армию, вырвался вперед и очутилс
я в кольце немцев без связи с основными силами армии. Скит получил задани
е включиться во взвод прорыва к окруженному батальону, чтобы наладить св
язь. Дали ему подводу, на ней добрались до нужного места, откуда связисты н
амеревались начать прорыв. Наконец Ц ур-ра! Ц прорвались! Дружный рев с
отен глоток усталых мужчин, отцов, женихов, братьев, сыновей одних ласков
ых матерей, убивавшие яростно сыновей, других таких же, ласковых матерей,
Ц прорвались, остались на пути убитые отцы, женихи и братья из другого во
йска, другой веры, другой идеологии защитники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84