Кричать бесполезно, на ходу дяд
я Миша ничего в кабине не услышит, да и не хотелось мне кричать перед этой
очкастой змеей. Немцы наших коммунистов вон как пытают, а коммунисты и то
не кричат. А я стану унижаться перед гадиной? Я сделал вид, будто меня силь
но качнуло, и перескочил на другой борт, Белотелов пошел, покачиваясь от т
олчков, в мою сторону. Я перебежал в задний угол. Он опять стал двигаться к
о мне. Тогда я увидел, что дело плохо, встал на борт и прыгнул в темноту.
Все вокруг меня зазвенело, в глазах пошли огненные круги, а тело стало тяж
елое-тяжелое, и уже ни рукой, ни ногой я шевельнуть не мог. С трудом рассмот
рел: грузовик далеко чернеет, но не шумит Ц остановился.
Хлопнула дверца машины, и послышался голос дяди Миши:
Ц Нашел?
Ц Нет, Ц откликнулся где-то близко от меня Белотелов.
«Значит, Ц подумал я, Ц Белотелов нарочно остановил машину, чтобы найти
меня и в потемках добить».
Я хотел крикнуть дядю Мишу, но вместо крика у меня из горла вырвалось како
е-то мычание.
Ц Не нашел?
Ц Как сквозь землю провалился!
Теперь Белотелов был где-то совсем близко, я слышал, как его сапоги чавкал
и в грязи, как он поскользнулся, упал и нехорошо выругался. И вдруг я увиде
л на еще светлом фоне вечернего неба его тяжелую, неуклюже взмахивающую
длинными руками фигуру.
Откуда у меня и сила взялась: я стал на четвереньки и пополз с дороги.
Перебрался кое-как через кювет и лег, прижавшись лицом к холодной, скольз
кой земле.
Я слышал, шаги Белотелова стихли где-то против меня, и невольно приподнял
голову. Мой враг стоял на дороге и прислушивался. Потом по левому кювету п
рошел в сторону машины, вернулся по правому и опять оказался около меня, ч
уть на руку мне не наступил. Но ноги его стала засасывать грязь, он выругал
ся, вылез к кювету на твердую почву, скрипнув зубами, простонал:
Ц Растяпа! Никто бы не узнал Ц расшибся, и все.
Ц Поехали! Ц крикнул дядя Миша. Ц Наверно, опять где-нибудь рыбку ловит
. Смелый парнишка Ц люблю таких. Рыбачок! Ц весело закричал он. Ц Ты где?
Мы поехали.
Машина загудела и ушла. Кругом темень, ни души, а я ни встать, ни ползти не мо
гу. Правая нога болит и болтается, как неживая. Голова тоже болит, и на лице
не поймешь что Ц не то грязь, не то кровь…
И тут я снова вспомнил, что враг мчится сейчас к городу. Сжал зубы, со стоно
м опираясь на руки и левое колено, попробовал ползти. Руки вперед выброшу,
ухвачусь ими за кусты или просто за землю и подтягиваю туловище. Как черв
як.
При спуске в кювет руки у меня поскользнулись, я куда-то покатился, а что д
альше было Ц не помню.
Очнулся уже не в кювете, а в чьем-то доме. Надо мной был низкий белый потоло
к, и кто-то лил мне в рот противную водку. Может, оттого и очнулся, что даже о
т запаха водки меня всегда тошнило.
Кто-то осторожно мокрой тряпкой вытер мне лицо.
Ц Э, да это начальник! Ц услышал я над собой знакомый голос. Ц Как тебя у
гораздило? То меня хотел в плен взять, теперь сам в мои руки попался.
Я открыл глаза и решил, что теперь-то уж погиб: надо мной склонилась рыжая
голова фрица, которого мы упустили, когда пробирались в Золотую Долину.
Из-за плеча немца выглядывала пушистая, такая же, как у него, рыжая головк
а с огромными, в пятак величиной, васильками.
«Почему такие большие васильки?» Ц подумал я и опять, наверно, потерял со
знание. Потому что, когда снова открыл глаза, увидел около себя только Бел
ку.
Ц Это кто? Ц шепотом спросил я, кивнув в сторону фрица.
Ц Это? Мой папа. Он тебя знает. А ты, что, под машину попал? Больно, да?
Я молча кивнул и даже не обрадовался тому, что Соколов оказался все-таки с
оветским человеком. Мысль, что Голенищев, может быть, уже вызывает самоле
ты, а Белотелов стоит наготове с ракетницей в городском саду» Ц эта стра
шная мысль словно подбросила меня, я сел:
Ц Товарищ Соколов! Товарищ Соколов, везите меня немедленно в город… Слы
шите, немедленно! Иначе скоро прилетят самолеты… Нельзя терять ни минуты
!
Ц Бредит, бедный! Ц сказал женский голос. Ц Ты запряг, Ваня? Вези его ско
рее в больницу.
«Ну вот, Ц подумал я, Ц никто мне не верит! И мама не верит, и Соколов не вер
ит, один Левка готов лезть за мной в огонь и воду». И так мне стало жалко себ
я, что я заплакал навзрыд. А это со мной очень редко бывает. Только в исключ
ительных случаях.
Ц Папа, разреши, я с тобой поеду, Ц услышал я Белкин голос. Ц Он очень тяж
елый, я за ним ухаживать буду.
От этих слов мне стало лучше, и я даже не стонал, когда меня переносили в по
возку.
Но было все-таки очень больно, и я опять куда-то покатился, когда меня поло
жили в повозку.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
НА ОПЕРАЦИОННОМ СТОЛЕ. УСПЕЮТ ИЛИ НЕТ? НАЛЕТ

Как меня везли на повозке, а потом переложили в машину, как несли на носилк
ах в операционную палату, не помню.
Поэтому я очень испугался, когда увидел вокруг себя людей в белых халата
х, белых масках, из-под которых виднелись только глаза.
Я сначала подумал, что это куклуксклановцы, такими их показывали как-то в
кино. Но одному стали надевать на руки длинные резиновые перчатки, и я дог
адался, что это врачи и что они хотят мне что-то отрезать.
Ц Дяденька, подождите минуточку, Ц сказал я как можно спокойнее, так ка
к слышал, будто хирургов только спокойствием и можно взять. Если начнешь
кричать, они марлей рот закроют, и готово Ц уснул! Проснешься, а у тебя уже
или руки, или ноги, или кишки какой-нибудь нет Ц отрезали! Но я не за ногу б
оялся. Ц Дяденька, вы можете уделить мне две минуты?
Врач, которому надевали перчатки, наверно, удивился моему спокойствию и
даже повязку с лица попросил снять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56