Она внимательно читала газеты, анализировала ход военных событий и понимала, что каждый день фронту требовалось все больше и больше солдат, а людские резервы Британии не были неисчерпаемыми. Эмма предполагала, что призыв в армию женатых мужчин - дело нескольких недель, и оказалась права.
Читая однажды утром в начале мая „Таймс”, она обнаружила, что ее предчувствия начинают сбываться. Она быстро пробежала глазами сообщение о том, что премьер-министр попросил удалить прессу из Вестминстер-хауз, собираясь доложить парламенту проект нового закона о военной службе.
- Джо, мне кажется, что собираются призывать женатых мужчин, - тихо сказала она.
Джо посмотрел на нее через накрытый для завтрака стол, глаза его стали серьезными.
- Этого надо было ожидать, Эмма. Китченер уже какую неделю подряд кричит, что ему не хватает людей.
Эмма кивнула.
- Здесь пишут, что в проекте закона записано: „Каждый британский мужчина в возрасте от 18 до 40 лет подлежит призыву для прохождения действительной службы в регулярных войсках, за исключением тех, кто по каким-либо причинам непригоден к службе”.
- Полагаю, что у тебя таких причин нет? - обратилась она к Джо со слабой улыбкой.
- Нет, любимая, я годен.
Еще через несколько дней Эмма с угрюмым смирением прочла, что, хотя в Парламенте мнения разделились, большинство поддерживает закон, и наконец 27 мая новый закон о военной службе был одобрен. В тот вечер Эмма сидела в гостиной вместе с Фрэнком, который снова гостил у них, и обсуждала с ним эту новость.
- Что все-таки это означает - „одобрен королем”? - спросила Эмма.
- Это значит, что в минуту величайшей опасности для британской нации мы вновь возвращаемся к практике времен норманнов и саксов, когда король имел право забирать любого мужчину, любой корабль и любое движимое имущество своих подданных в интересах защиты нации, - торжественно провозгласил Фрэнк.
Эмма поняла, но это понимание совсем не избавило ее от тревожных мыслей.
Эмма, всегда раньше громко ругавшая бюрократию за ее неповоротливость и волокиту, теперь проклинала ее неожиданную расторопность. Трое самых дорогих для нее мужчин уходили на войну вместе с толпами других призывников. Первым призвали в пехоту Дэвида, а следом за ним - Джо и Блэки, которые уезжали вместе. В конце мая они были призваны в Шотландский полк морской пехоты, в котором когда-то служил отец Эммы и который пользовался самым большим уважением у йоркширцев.
- Если, конечно, забыть о том, что я - не йоркширец, - заявил Блэки. - Ирландец, живущий в Англии, по церковному недосмотру женатый на англичанке, служащий в Шотландском полку и носящий юбку с гетрами. Как вам это нравится?
Эмма и Лаура посмеялись вместе с ним, но на сердце у них было тяжело.
Джо и Блэки немедленно отправили на полевые учения в Райпон. С этим старинным и живописным гарнизонным городком у Эммы было связано немало воспоминаний. Две недели спустя они вернулись домой, имея сутки на сборы перед отъездом в Тилбурн, а оттуда - на фронт во Францию. Хмурым июньским утром Эмма провожала их на вокзал. Беременная Лаура тоже просилась пойти с ними, но Блэки был неумолим.
- Только не в твоем положении, дорогая, - нежно сказал он, гладя ее по голове. - Я не хочу, чтобы ты переволновалась, это может повредить тебе и ребенку.
В последний миг перед расставанием Блэки пришлось чуть ли не силой отрывать от себя Лауру, неистово вцепившуюся в его руку и безуспешно боровшуюся с подступающими слезами. Но ее бледное лицо было необыкновенно мужественным, когда они уходили. Она, будто бледный призрак, стояла за окном и махала рукой им вслед до тех пор, пока они не прошли по садовой дорожке и не скрылись из виду.
В полном молчании они добрались до Лидса. У Эммы закружилась голова, когда они вошли в городской вокзал. Толпы военных из разных полков валили через раскрытые ворота. Угрюмые, замусоренные платформы были заполнены сотнями солдат и женщин всех возрастов и сословий, их жен, матерей, любимых, пришедших проводить своих мужчин. Блэки забрал вещевые мешки и понес их в вагон, а Джо с Эммой остались стоять на платформе вдвоем, держась за руки.
- Прощай, любимая, - сказал Джо, крепко сжимая ее пальцы. - Не беспокойся обо мне, береги себя и детей.
Эмма кусала губы, стараясь оставаться спокойной. Джо был удивительно нежен с нею в эти последние месяцы, предчувствуя скорую неизбежную разлуку, и они во всех отношениях стали намного ближе друг к другу, чем прежде.
- Это ты должен поберечь себя, Джо, - мягко сказала Эмма.
Через несколько секунд Блэки присоединился к ним. Эмма взяла его за руку и притянула к себе.
- И ты береги себя тоже, дорогой.
Она попыталась улыбнуться.
- Смотрите там, вы оба, не вздумайте попасть в какую-нибудь передрягу…
Она не договорила и замолчала, стоя с трясущимися губами.
Джо приподнял ее лицо.
- Где же твоя знаменитая необыкновенная улыбка, любимая?
- Прости…
Раздались свистки кондукторов, клубы дыма и пара окутали их, когда поезд дернулся, готовый увезти их на юг, Блэки обнял ее.
- Прощай, крошка. Веди себя хорошо и приглядывай за моей Лаурой вместо меня. Смотри, чтобы она не поднимала ничего тяжелого, и не позволяй ей волноваться.
С увлажнившимися глазами он поцеловал ее в щеку. Эмма, глядя на него, глотала слезы.
- Я постараюсь. Обещаю тебе, Блэки, не допустить, чтобы что-нибудь случилось с ней или с ребенком.
Блэки вскочил на ступеньку вагона, схватился за поручень и отвернулся, чтобы дать им хоть на мгновение побыть наедине. Джо обнял Эмму.
- Ты была мне самой лучшей женой, родная моя.
Заметив испуг на ее лице, он торопливо добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178