Канцлер был смущен чудовищными размерами денег, буквально ежедневно проходивших через казну – то приходящих, то тут же тратящихся, а ведь совсем недавно там не было ни гроша – пришлось пустить на продажу даже королевский гардероб. И было-то это совсем недавно… Или, может, давно? Время при нынешнем короле словно несется вскачь… Сколько всего изменилось…
– Не беспокойтесь, Лорд-хранитель королевства, – благодушно улыбнулся король, – вскоре, я надеюсь, мы начнем получать выкупы за пленных, да и купцы понаедут – ведь навигация началась давно, это только война торговлю прервала… Вот и прибыль казне! Впрочем, я собираюсь созвать совет и все это мы оговорим там. А сейчас у меня хорошее настроение и я хочу быть щедрым и беззаботным!
Ингви с лукавой ухмылкой обвел глазами лица придворных – он видел, что его бесшабашное веселье готовы разделить все присутствующие сегодня в тронном зале. Все, за исключением, пожалуй, принца Алекиана – юноша молча бросал угрюмые взгляды исподлобья на собравшихся, наблюдаемая им картина совершенно не соответствовала тому представлению об альдийском дворе, что сложилось у него под влиянием рассказов Кадора. Вместо мрачного скопища монстров и нелюдей, угрюмо угнетающих несчастное население обреченной страны – обычный, в сущности, провинциальный двор, каких он навидался немало. Впрочем, не совсем обычный – нигде прежде он не встречал таких, как бы это сказать, эксцентричных придворных. И с каждым что-то не так… Вот этот вояка, весь в железе и потертой коже – лорд-орк (а ведь и не подумаешь сразу), а этому румяному весельчаку, которого принц принял поначалу за сверстника – восемьсот лет, говорят – и он князь эльфов. А сумасбродная девчонка Ннаонна, с которой они так здорово поговорили как-то о любимых книжках – и вовсе вампир! Бред какой-то… но, по чести сказать, принц Алекиан отчаянно завидовал им всем, их дружеским отношениям, непринужденности общения… У наследников престола Империи не бывает друзей. Как бы ему хотелось стать здесь одним из своих! И чтобы Санелана тоже… Размышления принца прервал Ингви:
– Что-то, вижу, вы не веселы, ваша светлость… Впрочем – простите! Я, конечно, увлекся и сказал сейчас ерунду – с чего бы вам веселиться… Просто сегодня я рад и хотел бы, чтобы все вокруг тоже радовались… Знаете что – мы, пожалуй, устроим турнир! Надеюсь, это вас развлечет… И вообще – постарайтесь почувствовать себя не пленником, а гостем, принц – а мы все постараемся вам в этом помочь… Словом, как только в казне что-то заведется – потратим это на турнир!
Да, – подумал принц Алекиан, – странный все же малый этот демон Ингви. Ну какой же вельможа так откровенно говорит о деньгах, тратах, содержимом казны. Такая меркантильность в высшем обществе… Впрочем, батюшка тоже частенько рассуждает о купцах, налогах, ценах – но не на приеме в тронном зале… Странный он, но, пожалуй, ужасно приятный… Эх, познакомиться бы с ним и его друзьями, то есть нет – его придворными – мысленно поправился принц, при иных обстоятельствах… Ну почему в его жизни все так нелепо складывается… Ну почему?!


…От горящих окон
Индевеют лица,
Животы жиреют
От живой молитвы.
С миру по идее –
Мёртвому землицы
Молоту Христову
Не остановиться…

Егор Летов

– Проходите, брат Когер, мы сейчас, – архиепископ Кениамерк, одетый по случаю разыгрываемого им спектакля в простой наряд священника невысокого ранга, посторонился, пропуская своего гостя в комнату, в то время как сам он придержал Элевзиля в дверях, – осмелюсь напомнить, ваше императорское величество, мы – скромные клирики, брат Томен и брат Дудо, не подведите же меня!
Прошептав эти последние наставления, он проследовал в кабинет, где брат Когер с сомнением оглядывался, стоя посреди комнаты и не зная, где ему сесть и можно ли садиться в присутствии столь высокопоставленных особ, как столичные клирики, состоящие в свите самого архиепископа!
Когда все наконец расселись вокруг стола, Император с любопытством оглядел приезжего священника, о котором было столько разговоров. Гость был довольно крупным мужчиной, лет тридцати пяти – тридцати шести на вид. Его простоватое широкое лицо не выражало ни глубины ума, ни полета фантазии, а маленькие глазки глядели на редкость простодушно – словом, обычный человек, каких тысячи и тысячи среди подданных…
– Итак, брат Когер, – начал «священник Дудо», то есть архиепископ Кениамерк, – я провел вас сюда, дабы вы могли изложить свои идеи вот этому доброму брату Томену. Брат Томен не занимает высокого положения в иерархии нашей святой Церкви, однако к его мнению прислушиваются… Словом, мы просим вас изложить вкратце содержание ваших замечательных проповедей.
– Я постараюсь, добрые братья, в меру своих скромных сил изложить вам те принципы, что открылись мне, недостойному, – не спеша начал Когер, положив перед собой на стол свои крупные чисто вымытые руки, у Элевзиля мелькнула мысль, что эти руки производят впечатление не чистых, а именно чисто вымытых, но предназначенных природой для тяжелой и грязной работы… – Итак, я в своих размышлениях исхожу из того, что Мир стоит сейчас на пороге неких значительных перемен, неких свершений, о чем явственно свидетельствуют многочисленные знамения!..
Голос у брата Когера был глубокий, звучный, но акцент выдавал в нем провинциала. Император поймал себя на мысли, что этот «крестьянин», как Элевзиль про себя окрестил гостя, ему неприятен.
– Да, братья, – продолжал тем временем «крестьянин», – весьма многочисленные. Некий рыбак в Легонте вытащил неводом говорящую рыбу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171