Сердито смахнув злые слезы, девочка помчалась за ними. Меч мешал, больно колотя по ногам, Ннаонна схватила его, на ходу отцепляя от пояса. Ноги скользили по мокрой брусчатке, пот из-под шлема стекал на глаза, непривычная тяжесть кольчуги давила на плечи… Город вокруг настороженно молчал. Звуки сражения у Северных ворот, конечно, разбудили горожан – но те предпочитали отсиживаться по домам. Ннаонна бежала. Скорее, скорее… Вот последний поворот – Ннаонна рванулась – и тут, наконец, башмаки все же оскользнулись на сырых камнях, она неуклюже рухнула прямо в лужу и проехалась немного на животе, гремя кольчугой и царапая ладони. Тут же поднявшись, она подавила инстинктивное желание во-первых, отряхнуться, а во-вторых, поскулить из-за резкой боли в ободранных ладонях и ушибленной коленке и, на ходу вытаскивая меч из ножен, вылетела на площадь. Перед ней предстала жуткая картина, освещаемая несколькими еще не погасшими лампами и тусклым светом, льющимся с сереющего уже на востоке неба – вся площадь была завалена телами и залита кровью. Везде кровь… В центре свободного пространства метались какие-то фигуры, окруженные всадниками, которые вели коней по кругу, сжимая кольцо. Из дверного проема башни на парапет стены вывалился какой-то человек и рухнул на колени. Загремели латы. Следом вышел еще кто-то и пнул переднего – тот как раз попытался встать на ноги – ногой под зад. Первый рухнул навзничь и снова вяло завозился, пытаясь подняться. На этот раз второй – Ннаонна наконец узнала в нем по диковинному зловещему шлему Кендага – схватил его рукой за шиворот и помог встать на ноги, а затем пинками и толчками погнал по аппарели вниз… Передний заметно хромал…
Ннаонна снова взглянула на группу в центре площади – всадники разъехались, внутри круга, который они недавно очерчивали, одиноко стояла невысокая фигура… Ингви… Он стоял как слепой, вытянув перед собой руки – левая заметно дымилась, в правой был меч. Клинок тоже испускал то ли дым, то ли пар…
Ингви, почти ничего не видя сквозь искореженное, заляпанное дрянью забрало, почувствовал – никто больше не нападает, клинок не встречает сопротивления… Вокруг всадники… Знакомые… Свои, в смысле – его подданные…
У подножия башни, снаружи, раздались крики и легкий стук – уцелевшие орки Кендага взялись за луки, отгоняя от стены растерянных имперцев – те бежали. Кто-то из слуг спешился и вместе с несколькими подоспевшими орками принялся освобождать заклиненную катаракту и желоба, по которым должны были скользить тяжеленные створки ворот…
Ингви посмотрел на свою левую ладонь – латная перчатка прогорела, превратилась в почерневшую пористую золу. Он инстинктивно пошевелил пальцами – фрагменты перчатки осыпались, открывая белую тонкую ладонь – удивительно чистую среди всей этой грязи, замешанной на крови… Из правой руки выскользнул меч и ткнулся в брусчатку – острие сантиметра на три вонзилось в камень, зашипевший при этом прикосновении, лезвие окуталось дымом…
Ингви так и не понял, что падает – сквозь забрало вдруг стало видно небо. «Почему небо?.. А ведь скоро утро – вон какое небо светлое…» – зашевелились вялые мысли, а затем Ингви провалился в какую-то тьму. Провалился очень глубоко…

…Я стоял у подножия… Или, возможно, не стоял, а лежал… Или сидел… Себя я не ощущал совершенно… Но понимал все же, что нахожусь именно у подножия – передо мной было что-то огромное. Огромное и черное – этакое вертикальное облако мрака. Почему – мрака? Ведь и вокруг этого «облака» тоже темнота. Но все же это было именно так… Мрак. Вертикально стоящее облако совершенно непроглядного мрака:
– Сестра, – я не услышал этот голос мрака, но ощутил совершенно явственно…
И тут появился свет. Яркий, приятный зеленоватый свет заполнил все пространство за исключением того, что занято облаком мрака:
– Я проверила, брат. Насчет колдуна.
– Итак, я прав?
– Насчет магии – да.
– А насчет чего – нет?
– Мне кажется, что ты хочешь использовать своих колдунов не против НЕГО, а против меня. Иначе с чего бы ты связался не с этими, хоть кое-как образованными и развитыми людьми, а с теми – другими…
– А эти стали бы меня слушать? Меня?!! Их образованность – это всего лишь то, что они украли у твоих ублюдков… Извини, у твоих деток… И в основном, у Первых…
– Да, ты не любишь эльфов…
– А с чего мне их любить?
– …И до сих пор не можешь забыть того, как Фреллиноль украл твою дудку!
– «Дудку»… Как ты невежливо отзываешься об одной из величайших святынь Мира! Ей-ей, ведь Свирель Гангмара – даже более священная вещь, чем Молот Стомора или, скажем, Шлем Дрендарга…
– Да, ты до сих пор не можешь забыть… И ведь молния, что ударила в Башню Фреллиноля, когда дружинники этого разбойника, Фаларика, штурмовали ее – это твоих рук дело?
– Э нет, сестрица, погода, как всем известно – это твоя вотчина. Грозы, молнии там всякие, а?
– Ты…
– И нельзя не признать, что украв Свирель Гангмара, твой внучок Фреллиноль слегка тронулся. Подумать только, сколько сил он положил, чтобы добыть Свирель – и лишь потому, что услыхал когда-то глупые россказни, что, дескать, играющий на Свирели вызывает определенный интерес у дам! И вот этот бабник… Да он, собственно, даже не украл – просто подобрал то, что мне было уже не нужно, ибо народ орков уже давно благоденствовал! Так вот, он с таким трудом обрел этот могущественнейший талисман – и целыми днями наяривает на нем, забыв обо всем… Да, бабы от него без ума – но он и раньше был первым парнем, что называется – зато теперь он сам к ним совершенно равнодушен, сидит себе и играет… Музычкой увлекся… Фаларик идет на него войной – а он играет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171