Максим и не догадывался, что приятный, способный успокоить его голос звучит для фрау Ганс подобно отвратительному скрежету. Брови экономки почти всегда, чем бы она ни занималась, были сердито сдвинуты, а губы беззвучно шевелились — это она давала себе страшные клятвы или молилась своим богам.
Герра Дитриха, напротив, пение Илис только вдохновляло, и он начинал негромко ей подпевать. Если мелодия была легкой и веселой, он принимался отбивать ритм ложкой по котелку или перебирал ногами, словно танцуя. Иногда он ловил на себе удивленный взгляд Максима и отвечал ему радостной улыбкой и покачиванием головы, что должно было означать восхищение голосом госпожи.
Когда ярость снегопадов и ветров истощилась, мужчины прокопали дорожки в высоких сугробах, чтобы добраться до внешних стен, конюшни и развалин казармы и склада. Они долго рылись среди камней, пока не нашли все необходимое для создания нового оружия. Они отдирали доски и складывали их под навесом для просушки. Кусочки железа были собраны в ведра и поставлены рядом с бочонками с порохом. Они натаскали толстенных бревен и камней, в своем энтузиазме не оставив в покое ни одну надворную постройку.
В подвале склада были обнаружены глиняные котелки с салом, которое слили в огромные железные чаны. Чаны подвесили на металлические рамы, сконструированные Спенсом, и развели под ними огонь. Когда содержимое чанов остыло, их накрыли тяжелыми крышками, чтобы уберечь от влаги, а потом еще раз нагрели на медленном огне.
Спенс принял на себя обязанности кузнеца и, устроившись в конюшне, приступил к изготовлению наконечников для копий и стрел, а также тяжелых стрел для самострела. Искренняя любовь Спенса к животным и настороженное отношение к северному климату заставили его, пока хозяин находился в Любеке, несколько раз съездить в Гамбург и запастись фуражом и сеном. Поэтому буран никак не отразился на рационе животных и на чистоте в стойлах. Теперь же звон железа и рев огня в горне смешивались с удовлетворенным чавканьем, которое ласкало слух трепетно заботившегося о скотине Спенса.
В своих девичьих мечтах о любви Илис никогда не представляла, что какой-то Богом забытый замок, построенный на вершине холма и отрезанный от всего света глубокими сугробами, станет для нее раем. Многие вечера провела она, уютно устроившись на коленях у Максима, который сидел у камина. Накрывшись меховым покрывалом, они негромко разговаривали. Их беседы нередко нарушались долгим молчанием. Когда огонь в камине начинал гаснуть и холод загонял их в постель, они забирались в свое теплое гнездышко и проводили такие ночи… О! Никакой фантазии не хватило бы, чтобы представить эти ночи.
Но неизбежно приходило утро, дни складывались в недели, недели — в месяц, и наступало новое время года. Илис было грустно оттого, что время нельзя остановить. Впервые в жизни ее страшило приближение весны.
Прошел месяц, а замок все еще оставался недоступным. В скованном холодом пространстве за стенами замка царила морозная тишина, словно весь мир и его обитатели затаили дыхание в ожидании чего-то ужасного. Редкие порывы ветра качали ветви деревьев, сбрасывая с них снег, который, опадая, сверкал в лучах солнца. В зарослях летали птицы в поисках семян и замерзших ягод. По веткам скакали белки, а однажды к вскрывшемуся ручью осторожно приблизился одинокий олень.
С каждым днем, по мере того как солнце все выше поднималось над горизонтом, вытесняя суровую стужу, становилось все теплее. У Илис, наблюдавшей за тем, как пылинки медленно кружатся в танце, сверкая в солнечных лучах, проникавших в комнату через неровное стекло, по спине пробежали мурашки. Сегодня утром Максим затопил камин и вымылся. Пока она сама устраивалась в ванне, он успел вытереться и одеться. Поцеловав ее и ласково проведя рукой по ее намыленной спине, он ушел, сказав, что якобы собирается потренировать застоявшегося Эдди. И хотя сейчас в комнате было довольно тепло, Илис сотрясала дрожь. Где-то в нижней части живота образовался холодный комок, она слишком хорошо понимала, что началось патрулирование окрестностей замка.
Илис еще глубже погрузилась в воду и оглядела комнату, мысленно перебирая события последних месяцев. С тех пор как она покинула Англию, в ней многое изменилось. Она стала женщиной в самом широком смысле этого слова. Она наслаждалась своей любовью, переполнявшей ее сердце. Максим, будучи любящим, заботливым и нежным мужем, удовлетворял всем ее самым смелым запросам и требованиям. Огонь страсти, пылавший в его чувственной натуре, зажигал желание в ней самой. Одного его взгляда было достаточно, чтобы ее сердце забилось быстрее, но даже в этом не было необходимости. Стоило ей посмотреть на его широкую спину, увидеть его мускулистую фигуру, особенно когда он был раздет, и в ней уже поднималось приятное томление.
Улыбка тронула губы Илис. Она намеренно вызвала в памяти образ мужа — широкие плечи, мускулистая грудь, узкие бедра, длинные ноги. Когда у мужчины такая внешность, трудно не восхищаться им. Он всегда ухмылялся, когда ловил ее преисполненный любопытства взгляд, и его глаза начинали блестеть, в них появлялось многозначительное выражение. Его нежные уроки любви пробуждали в ней неистовую страсть, заставляли ее тело гореть в бешеном огне.
Внезапно у Илис расширились глаза, и она резко села. Наклонив голову, она принялась медленно считать на пальцах. Неужели это возможно? Она посчитала еще раз, более внимательно. Неужели это правда?
Какая же она глупая, если сомневается! Остерегайся постели и страстных ласк мужчины!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184