На его лице проступила неподдельная тревога:— Не хотите же вы сказать, что намерены здесь жить?— Именно это я собираюсь сделать, — браво отвечала Лили, хотя и с меньшим энтузиазмом. — Вся эта долина — моя собственность, по крайней мере ее половина. Мне не удалось получить максимально большой участок, так как я не замужем.— И вы уже сделали заявку на это место?— Да, у меня есть договор об аренде и все такое, — гордо кивнула Лили. — Я потратила на его оформление все свои деньги. А еще через шесть месяцев у меня наберется достаточно, чтобы сделать хороший почин своему хозяйству.Калеб вздохнул. Потом сказал тоном отца, который уговаривает ребенка отойти от края обрыва, где тот играл.— Но ведь будет уже октябрь. И через пару недель может выпасть первый снег.Лили как-то совершенно упустила это из виду, но ни за что не хотела показать это Калебу.— Я приму соответствующие меры, — невозмутимо заявила она.Калеб уселся на одеяле, и Лили присоединилась к Холидею, заботливо расправив юбки. Когда он извлек из корзинки цыпленка, Лили не замедлила воздать должное угощению.После того как был утолен первый голод, она сочла возможным продолжить беседу.— Где вы росли, майор? — спросила она.— Фокс Чейпл, штат Пенсильвания, — с улыбкой отвечал он, но Лили успела заметить промелькнувший в его взгляде отблеск застарелой тоски. — А вы?— В маленьком городишке возле Линкольна, штат Небраска, — мгновение поколебавшись, промолвила Лили. — Но родшгась я в Чикаго.— Я уже знаю, что у вас в Спокане есть брат. А сестры?На какой-то миг Лили показалось, что очередной приступ тоски одолеет ее: как всегда, он охватил ее душу неожиданно и бесцеремонно.— Две: Эмма и Каролина. Но нас разлучили еще в детстве.Калеб оторвался от трапезы и легонько коснулся руки Лили.— Мне жаль вас, — сказал он с сочувствием. — Если вас не рассердит мой вопрос, вы не расскажете, как это случилось?Чтобы не разрыдаться, Лили пришлось до крови прикусить губу. Наконец она овладела собою и заговорила:— В мамину жизнь вошел новый мужчина, он был солдатом, и, поскольку он не желал, чтобы у него под ногами путались дети, маме пришлось отдать нас в сиротский поезд, направлявшийся на Запад.Калеб молча слушал, и, если в нем и проснулась жалость к Лили, он постарался не подать виду, чтобы дать ей возможность совладать с разбуженным горем.— Каролина была самой старшей, — с трудом продолжила Лили, потом шла Эмма, затем — я. — Она замолкла, подавив невольные слезы. — Когда поезд делал остановки, детей выводили на платформу, и каждый, кто хотел, мог взять к себе в дом ребенка. Я… я была совсем маленькой и глупой и до последнего момента верила, что нас заберут всех вместе… но такого, конечно, не случилось. Каролину выбрали где-то в Небраске, потом увели Эмму. И я… я осталась совсем одна.Калеб накрыл рукой ее ладошку и принялся тихонько ее гладить.— Сколько же лет вам тогда было? — спросил он дрогнувшим голосом.— Шесть, — отвечала Лили с жалкой улыбкой.Пожатие майора стало сильнее, но он не сказал ни слова. Он просто ожидал продолжения рассказа.Лили пришлось снова бороться с подступившими к горлу рыданиями. Хотя за долгие годы одиночества она научилась управлять своими чувствами, сейчас ей эго почему-то удавалось очень плохо. Едва слышно она продолжила низким, прерывающимся голосом:— Это все солдат виноват. Мама ни за что не рассталась бы с нами, если бы не он.Калеб молча смотрел на нее. В его взгляде ясно читалось желание прижать ее к груди, чтобы утешить.Девушка набрала в легкие побольше воздуха, а потом продолжила:— Меня взял к себе пресвитерианский священник в качестве… игрушки для своей маленькой дочки. — И тут Лили снова охватило ощущение кошмара, в который по сути превратилась ее жизнь в доме Соммерсов… О, если бы не Руперт, она вряд ли смогла бы выжить в той ужасной обстановке. И чем же Лили отблагодарила его за проявленную к ней бесконечную доброту и сочувствие? Тем, что сбежала от Руперта, не оставив даже прощальной записки?— Они были с вами жестоки? — спросил Калеб. — Я имею в виду семейство священника.Лили невольно подумала обо всех полученных ею порках, о скудных объедках со стола, о громогласных нравоучениях и об обносках из приходского благотворительного сундука, достававшихся ей в качестве одежды. Ни на секунду ей не давали в том доме позабыть о том, что она лишь приживалка, коптящая небо.— Их сын был очень добр ко мне. Он научил меня читать и писать и помог найти работу.— Чего бы вам хотелось больше всего на свете? — спросил Калеб, легонько целуя ее ладонь.Лили долго изучала его прекрасное лицо, гадая про себя, поймет ли он ее или сочтет глупой или взбалмошной.— Я хочу разыскать своих сестер. И еще я хочу иметь свой собственный дом, в котором никто не станет указывать мне, что я должна делать.Калеб лишь молча кивнул, и даже если он и сделал какие-то выводы из ее признания, то предпочел держать их при себе.— Как только я научилась писать, я стала рассылать повсюду письма, чтобы разыскать сестер, — тихонько сказала Лили.— Но ведь Запад — это громадная территория, — мягко заметил Калеб. — И к тому же они могли выйти замуж и поменять фамилии…Лили подняла на него полные слез глаза. Наверное, ей просто показалось, что он симпатизирует ей.— Это не имеет никакого значения. Я все равно должна их разыскать.— Но как вы собираетесь одновременно заниматься поисками и собственным хозяйством?Лили сложила руки на коленях и долгим, долгим взглядом посмотрела на пронзительную синеву раскинувшегося над ними небосклона.— Когда я была еще малышкой и мы жили в Чикаго, моя мама послала меня в магазин за хлебом и заваркой для чая, и по пути домой я заблудилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118