49. Дверь ему открыла бледная голубоглазая девица, на которой были надеты синие шорты с изодранными в клочья штанинами да коротенькая футболка.— Мог бы и так войти, — сказала Вельда.— Хватит, нарвался один раз, — пробурчал Козлов, отымая правую руку от щеки, и снял с себя верхнюю одежду. Под плащом оказался костюм в мелкую полоску, под ним — темно-синяя сорочка при белом галстуке сомнительной чистоты. Пригладив перед зеркалом в прихожей свои торчащие во все стороны волосы, Ипполит прошел в зал.— Хорош, — в спину сказала ему Вельда.В полумраке комнаты, освещенной только свечами (ибо окна были занавешены тяжелыми красными шторами) стоял накрытый стол, за которым сидел седой с великолепно уложенными волосами смуглый лицом господин. В черных, как пропасть ночью, глазах играли отблески свечей. В глазах этих, смотревших из-под седых бровей тяжелым сверлящим до самого дна души взглядом, застыло выражение неподдельной грусти и непомерного страдания.Граф Леонард пребывал в задумчивости. Взгляд его, полный страдания и печали, застыл на пламени свечи. Всё говорило о том, что Леонард находится в абсолютном отрешении от мира. Иногда он брал со стола хрустальный фужер с вином, пил из него, ставил фужер на место.Видя, что сидящий в кресле во главе стола седой господин впал в задумчивость, Ипполит решил подождать, пока к нему обратятся. Простояв так с минуту, он всё же сказал, но тихо:— Сир, я явился и жду ваших указаний.— Что ты шепчешь? — необыкновенно низким голосом сказал Леонард и взглянул на Козлова, — мы не на похоронах. Садись к столу. — И указал на кресло напротив себя.— Какие будут указания? — повторил Ипполит.— Никаких, садись обедать. Ты выполнил то, что я тебя просил, остальное предоставим времени.— А где Виконт? — спросил Козлов.— Я здесь, — ответил де ла Вурд, выходя из зеркала трельяжа. — Монсеньор, — сказал он, обращаясь к Леонарду, — он приехал, как я и предполагал.— Как его имя? — спросил тот, и интерес появился в его глазах.— Александр Владимирович Кобальт. Он приехал два часа назад поездом из Москвы. — Виконт приземлился на стоящий по правую руку от Леонарда стул, вынул из внутреннего кармана толстый золотой портсигар, из него — сигару. Дунул на кончик, и тот затлел. Затянувшись с удовольствием, откинулся на спинку.— Вельда! — крикнул Козлов, — садись.— Сейчас, — раздалось из кухни.— Он ничего не знает. Где мы, ему не известно, — сказал Виконт, не известно кого имея в виду.— Зато чувствует. — Леонард взял со стола фужер и отпил. — Не забудь, что это я его наградил такими способностями. Следует быть осторожными и не привлекать особого внимания властей. Любая оплошность — шаг к нашей гибели.В зал вошла девица. Подойдя к столу с левой стороны, она поставила поднос с фруктами на свободное место под канделябром. Тут де ла Вурд что-то заметил и схватил Вельду за запястье.— Откуда? — рявкнул он и повернул руку девушки ладонью вверх. На запястье виднелся свежий шрам.— Таксист, — только и сказала та.— Чем? — спросил Виконт.— Этим. — В левую руку Вельды из ниоткуда свалился медицинский брюхатый скальпель, покрытый рыжими пятнами.— Не могла сказать сама? — прорычал Виконт злобно. — Хочешь, чтобы до нас докопались?— Я думала уладить это своими силами, — тихо сказала Вельда.— Какая тут к черту осторожность! — возмущался де ла Вурд. — Мы уже засветились.— В чем дело? — спросил Леонард, подняв правую бровь.— Не извольте беспокоиться, сир, — с уважением сказал де ла Вурд, затянулся в последний раз, и сигара пропала из рук его, — я вечером сам разберусь. Но покой города нарушен. — Потом обратился к Вельде: — Надеюсь, у тебя хватило ума разузнать, где улики? Или опять мне всё самому делать?— Лаборант Островский, — обиженно надув губки, ответила Вельда.— Как же, — вставил тут Козлов, — знаю я этого Островского. Девять лет назад по неосторожности перепутал всего два листочка с результатами анализов. Двое от этого скончались. Но никто о путанице не узнал, — замяли-с.— Ч-черт! — воскликнул де ла Вурд, — Сегодня я думаю развлечься за его счет!— Какая неосторожность! — послышалось над столом, и из воздуха прямо на стол свалился огромный попугай. — Зачем же нужно было нападать на таксиста? Ты бы его просто очаровала.— Цезарь! где тебя-то носило? — спросил Козлов.— Не помню, — нагло заявила птица и клюнула яблоко на подносе. — Черт его знает! Ипполит, скажи на милость, какой здесь снег на вкус? И как тебе понравился кот? Нежность его весьма похвальна.Козлов что-то прорычал, потрогал следы когтей на щеке, но не ответил.— Что ж, давайте обедать, — сказал граф и отпил вновь из фужера. * * * Без пятнадцати двенадцать ночи в лаборатории хирургического отделения железнодорожной больницы, что находится на улице Солнечной, сидели двое людей в белых халатах. Время было позднее, и они сидели здесь не один час. Присутствие одного вполне объяснимо; он являлся дежурным врачом. А вот другой, имя коего было, кстати, Виктор Павлович Островский, был лаборантом, и его рабочее время истекло в пять часов вечера. Островский, бледноватое лицо которого выражало крайнее изумление, сидел, приложившись левым глазом к окуляру мощного микроскопа, на предметном столике которого находился образец крови.Дежурный врач, сидевший в это время на соседнем столе, курил, часто стряхивая пепел в пепельницу.Наконец Островский оторвался от окуляра и воскликнул:— Не понимаю!Голос его был высоким, не свойственным мужчинам, тем более в его возрасте; Островскому недавно исполнилось сорок лет.— Ты точно уверен, что это тот образец? — спросил дежурный врач, выпуская клубы дыма изо рта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103