— Будешь ужинать? — кротким голоском спросила супруга. Просвиркин же про себя усмехнулся, но никоим образом не выдал сего, ответив:— Да, что там у нас? — Он решил принять за должное изменения, кои произошли с его неистовой половиной.Гречневая каша с великолепно приготовленным мясным подливом пришлась как нельзя кстати. Только теперь Иннокентий Алексеевич понял, как он голоден. Просвиркин только теперь ощутил, что у него есть жена, а не злобный критик всех его действий. Когда он наелся, Ирина Александровна достала из холодильника, ни много ни мало, — бутылку коньяку.— Что празднуем? — вырвалось у капитана.— Ничего, — был ответ. — Хорошее настроение.Заиграла трель телефона на холодильнике. Ирина Александровна взяла трубку и произнесла:— Алло… Да, здесь, но он ужинает… Срочно? Кеш, тебя, — Протянула телефон Просвиркину.«Кеша» даже поперхнулся от подобной фамильярности; так ласково его жена называла только в дни их безрассудной молодости, когда они были еще молодыми и глупыми, глупыми до такой степени, что увековечили свою глупость браком.— Слушаю, — сказала в трубку Иннокентий Алексеевич, — Я только зашел! Что, больше нет никого?.. На вокзале?.. Сколько?.. Хорошо. Машина выехала? Еду.— Ты уезжаешь? — озабоченно осведомилась Ирина.— Придется, — сказал Просвиркин. — На вокзале была какая-то драка.Иннокентий быстро оделся и, поцеловав жену, вышел за порог.— Береги себя, — крикнула та ему вдогонку. Звук ее голоса эхом разлетелся по подъезду, многократно отражаясь от грязных холодных стен. * * * Из зеркала вынырнул Виконт. Он накинулся на бутылку с коньяком и бесцеремонно сделал внушительный глоток из горла. Несколько капель попало на его пиджак.— Фи, как некрасиво! — воскликнула Вельда. — Ты бы хоть за стол сел.— А зачем ему садиться за стол? — вставил попугай. — Он у нас манерам и этикету не обучен.Виконт посмотрел презрительно на Цезаря и произнес:— В отличие от некоторых я сидел за многими столами, а также сделал честь своим присутствием и королевскому.— Как прихлебатель, — не унимался Цезарь.— Довольно, — прервал их Леонард, сидевший на своем обычном месте с котом на коленях. — Как всё обошлось, Виконт?Виконт улыбнулся.— Очень хорошо. Куда лучше, чем я надеялся. Шестеро остались около Управления железной дороги. Все живы, только без сознания. Четверо из них весьма известны в делах прокуратуры и находятся в розыске, двое других просто попали под горячую руку. Так что все о’кей.— Ты вызвал милицию? — спросил граф.— Я уже подошел к автомату, как подъехали две машины. Кто-то за меня постарался. Стрельба далеко слышна. Да, вот что. Когда подходил к дому, в машину садился Просвиркин. Тоже туда поехал. — Виконт наложил себе жареного мяса и стал с удовольствием его приканчивать.Зазвенел звонок над входной дверью, Вельда пошла открывать. В зал появился Виталий.— Отец, — начал он, — я иду с вами.Леонард ничего не ответил. Он сидел с закрытыми глазами. В комнате воцарилось молчание, длившееся добрых пятнадцать минут. Все молчали. Наконец Сатана произнес:— Ладно, хуже уже не будет. Он не посмеет приблизиться к тебе, пока я рядом. Если ты останешься здесь, я опасаюсь, что он не придет на встречу.Виконт демонстративно облизал вилку и, показав ее всем, заявил:— Пусть только попробует, — будет разговаривать с моей вилкой. Не будь я Виконт Виндетто де ла Вурд!Попугай загоготал неестественно. А де ла Вурд вынул неизвестно откуда два сияющих в свете свечей револьвера и высыпал на стол рядом с ними гору желтых патронов. Заряжая револьверы, Виконт, произнес:— Не думаю, что Осиелу понравится глотать платиновые пули.— В голову ему! — заорал Цезарь. — Меться ему в голову!Виталий сел за стол. Вельда ему наложила мяса в золотую тарелку, потом села рядом с ним и вытащила из-за спины — ни много, ни мало — «УЗИ», а за ним — длиннющую обойму. Посмотрев брезгливо на виконтовы пистолеты, сказала:— Дистанционное отрезание головы.С телевизора раздался злорадный смешок. Все повернулись к Цезарю. Рядом с ним лежала ручная ракетная установка. От такой картины Виталий расхохотался, а Цезарь деловито объяснил:— Я думаю, что с его головой не следует связываться. А что, если мы разнесем его на кусочки? Как он после соберется?— Да, — одобрил де ла Вурд, — после твоей обработки он вряд ли сможет кому-либо напакостить.— Вельда, — заговорил Леонард, — машина у подъезда?— Да, сир, — ответила покойница. — Мне ее завести?— Спускайтесь, — приказал граф. — А я с сыном буду внизу через десять минут.Все исчезли, кроме Леонарда и Серебрякова. Как понял Виталий, попугай тоже будет принимать участие в битве, только он понятия не имел, каким образом.— Сын, ты уже знаешь, что сегодня ночью мы уберемся из этого мира. Хочу тебе дать на прощание совет. Неукоснительно следуй ему. — Леонард замолчал.— Я слушаю, отец.— Возмездие — вещь прекрасная, — продолжал Леонард, — но никогда не превышай своих полномочий. Не пользуйся тем, что ты получил от меня, ради своей прихоти. Не причиняй виновным больше страданий, чем они заслуживают. И еще запомни одно: возможно в скором будущем ты останешься один, совсем один. Береги Наташу; может быть и ничего и не случится. Но, кроме нее берегись женщин, ибо в одной из них — твоя гибель. Тебе будет совсем плохо, ты обозлишься на мир и людей, но ни в коем случае не давай злобе завладеть тобой. Смотри — ты несешь в себе священный огонь, не дай ему погаснуть.При первых словах Леонарда Виталий ужаснулся: «Так значит Наташа покинет меня?»— Берегись, — опять сказал граф со странным блеском в своих черных глазах. — Я не хочу тебя тревожить раньше времени, но помни, что возможна ситуация, когда ты понадобишься девушке больше, чем когда-либо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103