— Стареешь, друг мой, — сказал он, вынимая нож и закрывая за собой дверь, — теряешь свое знаменитое чутье. Лет двести назад я бы даже не смог найти твой дом. А теперь! Теперь местоположение твоей конуры известно каждой собаке в этом поганом городе.Гребенцов метнулся в зал. Осиел, уверенный в своих силах, проследовал за ним.— Ну, ну, не торопись, — сказал Свинцов, видя, что Иван достает пистолет, — ты не знаешь, разве, что случилось со сторожем Семашко? Бедный. Он думал, что я помер. Вот до чего может довести неверие. Как мне нравится атеизм человечества. Покажи фокус, — и они объявят тебя посланником Бога, каковым, собственно, я и являюсь прикинуться.Гребенцов навел пистолет на Осиела и выстрелил. Вернее — попытался это сделать. Пистолет с грохотом разорвало, и осколок порвал щеку ему. Потекла кровь.Свинцов стоял и с равнодушным видом наблюдал, как Иван мечется по комнате. Потом видимо ему надоело, и он поймал Гребенцова. Он подобно пантере кинулся и, схватив его за глотку, прижал к стене. Глаза Гребенцова засветились голубым светом. Осиел понял, что тот пытается связаться с Примусом. Он без слов воткнул серебряный клинок в сердце Ивана Анатольевича и провел лезвием вдоль ребра, рассекая сердце на две части.— Всё кончено, Марк, — сказал Осиел.Клинок его стал расти в длину, пока не достиг полуметра, превратившись в меч. Осиел бросил тело на пол и, размахнувшись, отсек голову. После поднял ее за волосы. Глядя в безжизненные глаза, произнес:— Конец твоей карьере, Марк. Ты встал на моем пути и поплатился. Еще остался этот змеёныш, Избранный. С ним будет, — честно скажу, — нелегко справиться. Папа у него очень могущественен. Но время на моей стороне. Ведь пока еще никто не знает, что братец Люцифера пришел навестить своих родственничков.Осиел бросил голову на ковер, повернулся, сунул меч за пазуху и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. На площадке он вдруг остановился и прислушался, затем двинулся дальше.Тело, еще принадлежавшее Марку Туллию Цицерону, дернулось, неестественно загребая ногами и руками, подползло к стене.Cпустя час квартиру Ивана Анатольевича Гребенцова заполнили вновь потревоженные этой ночью милиционеры и эксперты. После осмотра вещей нашли старый свиток, на котором было написано что-то на почти забытом языке, и который был подписан странным именем: Markus Tullius Cicero. А на стене красовалась надпись, сделанная кровью: Usiel est Pastor Usiel est Pastor : Узиел — пастор (лат.)

. Глава XXIIГЕБРИЕЛ Смерти нет… М. А. Булгаков «Мастер и Маргарита» Козлов сидел за столом, рассматривая какие-то бумаги. Рядом расположился Виконт, делая то же самое. Леонард как всегда курил на своем месте. По правую руку его находился фужер с вином. Вельда что-то делала на кухне, а Маркиз с Цезарем спали; один — на коленях графа, другой — на канделябре.— Знаешь ли, Виконт, — говорил Ипполит, — а этот Степашин достоин наивысшей меры.Де ла Вурд отвечал тихо:— Достоин, достоин, но беда в том, что он сын полковника.— Изумительная мразь, — сказал Леонард на это. — Вот какова наша легендарная милиция. Законы существуют для тех, кто на свою беду не умеет защищаться.Козлов запустил пятерню в свою и так изуродованную бороду и взъерошил ее, от чего борода приняла вид увечной кисти.— Сдается мне, что придется посетить местного прокурора и в вежливой форме попросить его не закрывать дело полковничьего сынка, — сказал он.— Да-с, господа, — вздохнул Виконт. Он посмотрел на Леонарда и спросил: — Сир, вы разрешаете?— Да, — ответил тот, — но только ты и Гебриел. Ипполит сопровождает моего сына. Однако это у него не очень хорошо выходит.Ипполит как-то грустно вздохнул:— Сир, вашего сына невозможно сопровождать незаметно.— Ладно, сопровождай заметно, только будь с ним рядом. Что-то не нравится мне это затишье, — сказал Леонард,— Ипполит, — обратился Виконт к Козлову, — сколько у нас еще дел?— Так, — сказал тот, — если не считать Степашина, то — три. Ну, конечно, если пошарить по городку, то еще триста тридцать три найдем.— Будем работать со всеми. — Граф отпил вина и затянулся сигарой.— Успеем ли, сир? — спросил де ла Вурд.— Успеть — не наша цель, — моего сына.Тут вошла Вельда, неся на подносе кофе.— Кофе, господа, — сказала она. — Виконт, тебе черный без сахара, как ты любишь.— Спасибо, милая, — ответил де ла Вурд.— Как ты сегодня галантен, — с этими словами Вельда стала расставлять чашечки.Звякнуло зеркало трельяжа. В комнату вошел Гебриел.— Он здесь. Легок на помине, — сходу начал барон.— Осиел? — спросил граф.— Он самый. Убил Резцова и Гребенцова. Последнему отрубил голову, — ответил Гебриел. — На стене в квартире интересную надпись обнаружили: Usiel est Pastor. К чему бы это?Граф закрыл глаза и произнёс:— Ну вот и всё, кончились счастливые деньки. Теперь надо смотреть в оба. Надпись говорит о том, что вскоре придёт лжемессия и им будет Осиел.— Вы совершенно правы, сир, — сказал Ипполит, — он примется за нас теперь всерьез.Барон и Вельда сели за стол.— Гебриел, — сказал Леонард, — завтра ты с Виконтом посетишь прокурора. Вы немного припугнете его. Компромата у нас, благодаря Виконту, достаточно. Так что проблем не будет.— Да, сир.— Ипполит, ты неотлучно будь подле Виталия. Пусть с тобой будет Вельда. А я займусь нашим гостем. Кстати, Гебриел, ты узнал имя Осиела здесь?— Да, сир, оно не изменилось. Его зовут Николай Иванович Свинцов.— Завидное постоянство, — протрещал проснувшийся попугай. * * * — Так, так, — говорил Шипов, отвинчивая плату, — посмотрим.Виталий посмотрел на действия напарника и спросил:— Ты точно уверен, что пятый транзистор?— Да! — уверенно ответил Шипов, ткнув в воздух отверткой, — принеси осциллограф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103