Дворжак искал встречи с Брамсом, чтобы поблагодарить его. Приехав в Вену, он сразу же отправился к хорошо знакомому дому на Карлштрассе, где больше двадцати лет навещал Брамса. Композитор изменился, заметно постарел и находился в каком-то подавленном состоянии. Дворжак, стараясь его приободрить, начал говорить о вере, о религии, уверяя Брамса, что он не раз в минуты душевных переживаний находил уте­шение, обращаясь мыслью к богу. Брамс слушал и грустно улыбался.
- Я много читал Шопенгауэра и смотрю на эти вещи по-другому, - сказал он. - Поговорим лучше о Вас. Переезжайте в Вену. Будете преподавать композицию в Венской консерватории. У Вас мно­го детей, а у меня почти никого нет. Если Вам будет что-нибудь нужно, Дворжак, мое имущество, мое имя - в Вашем распоряжении.
Дворжак был растроган до слез и бросился обнимать грузного, по-стариковски обмякшего Брамса. А на обратном пути, когда они с женой молча брели в гостиницу, он вдруг остановился и сокрушаясь произнес: - Такой человек, такая ду­ша,- и не верит ни во что, не верит ни, во что!
Через два месяца Дворжак опять встретился с Брамсом, приехав в Вену на первое исполнение сим­фонии «Из Нового Света». Дирижировал Рихтер, а они с Брамсом сидели в ложе. Успех был исключи­тельный. Дворжак вначале кланялся из ложи, по­том должен был подняться на подиум. Его привет­ствовали как автора прослушанной симфонии и как почетного члена знаменитого венского Общества друзей музыки, основанного в 1812 году. Брамс, го­товя почву к переезду Дворжака в Вену, несомнен­но был причастен к этому избранию и как дитя ра­довался оказанному Дворжаку приему.
Спустя несколько дней намечено было выступле­ние Чешского квартета. В программе - произведе­ния Дворжака, Брамса и Брукнера. Членам ан­самбля очень хотелось видеть на концерте всех трех маститых мастеров. Дворжак решил задер­жаться в Вене и даже согласился отправиться с членами квартета к Брукнеру, чтобы уговорить старика появиться на концерте. Вот как Сук опи­сывает это посещение:
«Мы застали Брукнера сидящим у письменного стола без пиджака, и у нас создалось впечатление, что этот человек совершенно погружен в свои мыс­ли и в свою работу. Отчужденно смотрел он на нас своими невидящими, отсутствующими глазами и не сразу понял, чего мы от него хотим. Только через некоторое время он опомнился: «Вы хотите, что­бы я пришел на концерт? Я не могу этого сделать. Я столько болею, а у меня так много работы. Вот видите, я сейчас работаю над Adagio девятой (симфонии) и поэтому должен сегодня остаться дома».
Когда мы с ним расставались, он вдруг очень растрогался. В его удивительных глазах стояли слезы. В своем ватном жилете Брукнер проводил нас на улицу и, пока мог нас видеть, посылал нам поцелуи...»
Это была первая и последняя встреча Двор­жака с Брукнером, который спешил с работой, ибо знал, что скоро умрет, и действительно скон­чался через несколько месяцев - 11 октября 1896 года.
После венских триумфов Дворжак пожинал лавры в Англии, отправившись туда в марте 1896 го­да с Отилией. Англичанне, как всегда, горячо его принимали. Впервые исполненный Лео Стерном виолончельный концерт вызвал бурю восторгов. Но Дворжаку что-то неуютно было на этот раз в Лондоне: в понедельник дул ветер, во вторник шел дождь, в ресторане почему-то не дали куска хоро­шего мяса. Дурное настроение Дворжака немного разогнал прием у Литлтонов. Возвращаясь из этой девятой по счету поездки на острова Велико­британии, Дворжак говорил, что и в Англию больше никогда не поедет. Довольно с него мотаться по разным странам и городам! Он хочет сидеть в Высокой и сочинять. Разве что на денек съездит в Оломоуц, где собираются исполнять его «Св. Люд­милу», или в Плзень.
Первыми сочинениями, написанными после возвращения из Америки, были два струнных квар­тета - ля-бемоль-мажорный (ор. 105) и соль-ма­жорный (ор. 106). В них преобладают светлые, оптимистические тона. Дворжак снова был на ро­дине, дышал ее воздухом, слушал ее песни, и эта радость встречи запечатлелась в квартетах.
Первая часть ля-бемоль-мажорного кварте­та - это опять неизменная думка. Только элеги­ческий запев очень краток, и его несколько сум­рачная мелодия быстро приобретает черты стре­мительности, бодрости и даже фанфарной призывности. В медленных частях обоих квартетов преоб­ладают эпические настроения, а в скерцо по-преж­нему играет большую роль народно-танцевальная ритмическая основа, на которой под конец развер­тываются большие жанровые сцены.
Квартеты эти завершают собой богатейший список камерно-инструментальных сочинений Двор­жака. Далее следуют только симфонические и оперные произведения.
В 80-х и особенно 90-х годах XIX столетия очень много говорилось о программной музыке. Дворжак стал искать подходящие сюжеты для од­ночастных симфонических поэм и, естественно, снова обратился к Эрбену. В сборнике «Букет», откуда раньше он взял текст для «Свадебных ру­башек», его внимание привлекли три баллады, образы которых, как ему казалось, хорошо могли бы быть раскрыты оркестровыми средствами выра­зительности.
Кстати о выражениях «могли бы быть» или «были бы». Дворжак их не выносил. Однажды он страшно рассердился на ученика, когда тот сказал «это было бы красиво».
- Разумеется, это было бы красиво, - сердито ответил Дворжак и тут же, переходя на крик, до­бавил: - Но главное сделать это! Иметь краси­вую мысль - в этом еще нет ничего особенного. Мысль приходит сама собой, и даже если она кра­сива и велика, в этом нет заслуги человека. Но воплотить красивую мысль и создать на ее основе что-нибудь значитель­ное - вот в этом-то и заключается самая большая трудность, и это-то как раз и есть искусство!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61