Когда к
столу подошел государь и попросил налить ему стакан, офицеры поднялись и
громко заявили, что не хотят сидеть за одним столом с Николаем Романовым.
Позднее, когда солдаты ушли, почти все офицеры стали просить у государя
прощения, объясняя, что боялись попасть под трибунал за
"контрреволюционную деятельность".
Время шло, отъезд был назначен на час ночи, а состав все еще не
подали. Узнав о назначении поездов, железнодорожники отказались прицеплять
паровозы. Керенский несколько раз звонил в депо. Кобылинский, который был
все еще нездоров, наволновавшись, сел на стул и уснул. Подойдя к
министру-президенту, граф Бенкендорф в присутствии свидетелей спросил,
долго ли пробудет царская семья в Тобольске. Керенский доверительно
сообщил графу, что после созыва в ноябре Учредительного Собрания Николай
Александрович сможет вернуться с семьей в Царское Село, а оттуда уехать,
куда пожелает. Несомненно, Керенский не кривил душой. Но в ноябре он и сам
стал беглецом.
В шестом часу члены царской семьи и их спутники наконец-то услышали
звуки клаксонов. Керенский уведомил Николая Александровича, что поезда
поданы, а багаж погружен. Отъезжающие сели в автомобили и в сопровождении
драгун 3-го Прибалтийского полка поехали на станцию. Лучи поднявшегося над
горизонтом солнца освещали городские здания. На путях стояли два состава.
Первый под японским флагом. На спальном вагоне международного класса
надпись: "Японская миссия Красного Креста". Царская семья подошла к этому
вагону. Платформы не было, солдаты на руках подняли императрицу, великих
княжон и остальных женщин. Как только пассажиры и охрана заняли свои
места, оба состава, один за другим, тронулись.

32. СИБИРЬ
Хотя поезд, в котором ехал со своей семьей и приближенными Николай
Александрович, не был царским вагоном, по словам Жильяра, оказались
удобными. Он состоял из wagons-lits [(Спальные вагоны (франц.))],
столового вагона, набитого бутылками вина из дворцового погреба, и
багажных отделений, загруженных коврами, картинами и гарнитурами из
дворца. В шкатулках Императрицы и ее дочерей находились их драгоценности
стоимостью по меньшей мере миллион золотых рублей. Кроме генерал-адьютанта
графа И.Л.Татищева, гофмаршала князя В.А.Долгорукова, фрейлины графини
А.В.Гендриковой, гофлектрисы Е.А.Шнейдер, лейб-медика Е.С.Боткина и Пьера
Жильяра, царскую семью сопровождали два камердинера, шесть служанок,
десять лакеев и служителей, три повара, четыре кухонных помощника,
официант, заведующий погребом, няня, гардеробщик, парикмахер [(В
действительности царскую семью сопровождало 39 человек, позднее в Тобольск
прибыло еще шесть человек, в том числе преподаватель английского языка
С.И.Гиббс и доктор В.Н.Деревенько. Из этого числа трое не были допущены к
семье.)] и две собачки породы спаниель. Полковник Кобылинский со стрелками
I-го полка ехал в царском поезде, солдаты 2-го и 4-го полков - во втором
составе.
Распорядок дня во время "путешествия" был такой же, что и во дворце:
завтрак в восемь, утренний кофе в десять, ленч в час, чай в пять и обед в
восемь часов вечера. Каждый вечер после шести часов поезд останавливался,
чтобы государь и его дети могли в течение получаса прогуливать своих
спаниелей. Александра Федоровна в этих вылазках не участвовала. Она сидела
у открытого окна, обмахиваясь веером. Однажды, привстав на цыпочки, солдат
протянул государыне цветок подсолнуха, и она с благодарностью приняла этот
знак внимания.
Четверо суток, стуча на стыках рельсов, ехали поезда на восток, через
раскаленную солнцем, присыпанную пылью Европейскую Россию. Жителей
пассажиры не видели. Каждая станция оцеплялась войсками, жалюзи на окнах
опускались, выглядывать в окна запрещалось. Но на станции Званка (нынешний
Волховстрой) поезда были остановлены. В купе полковника Кобылинского вошел
высокий седобородый мужчина, который заявил, что его товарищи
железнодорожники желают знать, кто едет в поезде. Кобылинский предъявил
ему мандат за подписью министра-председателя, и семафор был открыт.
На третьи сутки, вечером, поезда пересекли Уральские горы. Заметно
похолодало. К востоку от поросших лесами хребтов начиналась Сибирская
равнина. Стоя у окон раскачивающегося, грохочущего вагона, Александра
Федоровна и ее дети впервые увидели убегающую за горизонт степь. Вечером
солнце опустилось, окрасив пурпуром и золотом бездонный небесный свод, и
его предзакатные лучи высветили белые одежды берез и зеленые стебли трав.
Около полуночи 17 августа поезда подошли к платформе станции Тюмень,
расположенной на реке Туре. Возле пристани неподалеку от вокзала уже стоял
пароход "Русь". До Тобольска было триста верст с гаком, добираться до него
пришлось двое суток. Во время плавания Николай Александрович гулял по
палубе, разглядывая деревни, тянувшиеся вдоль лишенных растительности
берегов. Одной из них было Покровское, родное село Распутина. Завидев его,
вся семья высыпала на палубу. Село было зажиточное: на подоконниках горшки
с цветами, в хлевах и свинарниках полно живности. Узнать дом Распутина
оказалось делом простым: над низенькими крестьянскими избами горделиво
возвышались двухэтажные хоромы. Путешественники, как зачарованные,
рассматривали легендарное селение. Много лет назад Григорий Ефимович
предсказал императрице, что однажды она увидит его родную деревню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227