Вместе с тем,
я весь был точно в оцепенении; тело мое онемело. Я попытался говорить, но
язык мне не повиновался, и я медленно погружался в сон, как будто под
влиянием сильного наркотического средства. Лишь одни глаза Распутина
светились передо мною каким-то фосфорическим светом, увеличиваясь и
сливаясь в один яркий круг. Этот круг то удалялся от меня, то приближался,
и когда он приближался, мне казалось, что я начинаю различать и видеть
глаза Распутина, но в эту самую минуту они снова исчезали в светящемся
кругу, который постепенно отодвигался. До моего слуха доносился голос
"старца", но слов я различить не мог, а слышал лишь неясное его
бормотанье.
В таком положении я лежал неподвижно, не имея возможности ни кричать,
ни двигаться. Только мысль моя еще была свободна, и я сознавал, что
постепенно подчиняюсь власти этого загадочного и страшного человека. Но
вскоре я почувствовал, что во мне, помимо моей воли сама собой
пробуждается моя собственная внутренняя сила, которая противодействует
гипнозу. Она нарастала во мне, закрывая все мое существо невидимой броней.
В сознании моем смутно всплывала мысль о том, что между мною и Распутиным
происходит напряженная борьба и что в этой борьбе я могу оказать ему
сопротивление, потому что моя душевная сила, сталкиваясь с силой
Распутина, не дает ему возможности всецело овладеть мною. Я попытался
сделать движение рукой - рука повиновалась. Но я все-таки продолжал лежать
в том же положении, ожидая, когда Распутин сам скажет мне подняться и
встать". Сеанс гипноза Распутин закончил словами: " - Ну, милый, вот на
первый раз и довольно будет".
История, которую приводит Фюлеп-Миллер, немецкий биограф Распутина,
указывает на двойственный характер "старца":
"Очень молодая девушка, наслышавшись о чудесах нового святого,
прибыла в столицу из провинции и искала его, чтобы получить духовную
поддержку... Его мягкий монашеский взгляд и простая прическа темно-русых
волос, обрамлявших обыкновенное лицо, внушали доверие. Когда же он
приблизился, она тут же почувствовала, что за добрыми и мягкими глазами
прячется совсем другой человек, таинственный, хитрый и похотливый. Он сел
напротив, склонился к ней, и тут его глаза из светло-голубых вдруг стали
совершенно темными. Из провалов глазниц на нее был направлен острый
взгляд, проникающий и сковывающий. Свинцовой тяжестью налились конечности.
Он приблизил лицо, искаженное желанием. Она ощущала горячее дыхание на
своих щеках и заметила, как его горящий взгляд из глазниц медленно
ощупывал ее онемевшее тело. Потом он с чувственным выражением закрыл веки.
Его голос превратился в странный шепот. Он шептал ей на ухо необычные
похотливые речи. Тут она, околдованная соблазнителем, как бы из далека
стала вспоминать, что пришла сюда говорить о Боге. По мере того как стала
осознаваться первоначальная цель посещения, тяжесть в теле исчезла и
оцепенение прошло. Он тут же заметил перемену в ее состоянии, полузакрытые
веки приподнялись. Он встал, наклонился над нею, тихо потрепал девчоночью
прическу и поцеловал в лоб бесстрастным и кротким отеческим поцелуем. Его
только что искаженное желанием лицо совершенно успокоилось и стало добрым,
как у странствующего монаха. В доброжелательном, благосклонном тоне
разговаривал он с посетительницей, подняв ко лбу в благословении правую
руку. Он стоял перед нею в позе Христа, изображаемого на старинных русских
иконах. Его взгляд стал снова мягким, приветливым, почти покорным. И
только в глубине маленьких глазок пряталось едва заметное "другое",
похотливое и бесстыжее".
Распутин испытывал силу своего взгляда не только на больных женщинах,
но и на министрах царского правительства. По просьбе императрицы он
посетил двух премьер-министров России, Петра Столыпина и его преемника
Владимира Коковцова.
Столыпин, обладавший огромной физической силой и твердой волей,
позднее описывал нанесенный ему Распутиным визит своему другу Михаилу
Родзянко, председателю Государственной Думы:
"Он бегал по мне своими белесоватыми глазами, - говорил Столыпин, -
произносил какие-то загадочные и бессвязные изречения из Священного
Писания, как-то необычно водил руками, и я чувствовал, что во мне
пробуждается непреодолимое отвращение к этой гадине, сидящей напротив
меня. Но я понимал, что в этом человеке большая сила гипноза, и что он на
меня производит какое-то довольно сильное, правда, отталкивающее, но все
же моральное впечатление. Преодолев себя, я прикрикнул на него..."
Похожее произошло и с преемником Столыпина В.Н. Коковцовым, который
писал: "Когда Распутин вошел ко мне в кабинет и сел на кресло, меня
поразило отвратительное выражение его глаз. Глубоко сидящие в орбите,
близко посаженные друг к другу, маленькие серо-стального цвета, они были
пристально направлены на меня, и Распутин долго не сводил их с меня, точно
он думал произвести на меня какое-то гипнотическое воздействие. Подали
чай. Распутин забрал пригоршню печенья, бросил его в стакан, уставился
опять на меня своими рысьими глазами. Мне надоела эта попытка
гипнотизировать меня, и я ему сказал просто: "Напрасно вы так упорно
глядите на меня, Ваши глаза не производят на меня никакого действия".
После встречи с сибирским мужиком, как у Столыпина, так и у Коковцова
появилась уверенность, что они одолели его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227