После заключения
Брестского мира Троцкий разрешил им уехать к себе домой через Сибирь,
Владивосток и далее морским путем во Францию, чтобы сражаться на стороне
союзников. Вереница воинских эшелонов уже двигалась по Великому Сибирскому
пути на восток. Но тут вмешался германский генеральный штаб. Немцы
решительно потребовали от большевиков задержать составы и разоружить
чехов. Большевистские власти попытались это сделать, но чехи отказались
сдать оружие. К представлявшим грозную силу в этом неспокойном регионе
чехам присоединились выступившие против власти большевиков русские офицеры
и солдаты. Именно эта угроза заставила московские власти отказаться от
показательного процесса и изменить свои намерения относительно царя и его
семьи.
Вернувшись 12 июля из Москвы, Шая Голощекин доложил Уральскому
совету, что центр предоставляет местным властям право самим решать судьбу
семьи Романовых. Военное руководство желало выяснить, долго ли
Екатеринбург сможет удерживать натиск белых войск. Голощекин сообщил, что
чехи подошли к городу с юга, и дня через три Екатеринбург может пасть.
Узнав об этом, Уральский совдеп решил как можно раньше расстрелять всю
семью и уничтожить все следы этой акции.
Приказ этот был отдан Юровскому 13 июля, и тотчас началась подготовка
злодеяния. В продолжении трех дней Юровский с Ермаковым верхом осматривали
окружающие город леса в поисках места, где можно спрятать останки жертв.
Верстах в 20 от Екатеринбурга, около деревни Коптяки они нашли заброшенный
рудник. Рядом с ним находились четыре сосны, названных местными жителями
Четыре Брата. Одновременно Войков, тоже член Уральского совета,
распорядился о приобретении 300 литров бензина и 175 килограммов серной
кислоты.
Узники сразу поняли, с кем имеют дело. В отличие от пьяницы и
грубияна Авдеева, Юровский не называл государя "кровавым" и внешне не
проявлял враждебности по отношению к пленникам. Это был профессионал,
которому было поручено выполнить очередное "задание". Две женщины,
пришедшие в Ипатьевский дом, увидели сидевшего там Юровского, который
расспрашивал цесаревича о здоровье. А утром того же дня главный палач был
в Урочище Четырех Братьев, где проверял, как ведутся "работы".
Насколько изменилось настроение царственных узников за несколько
последних дней, заметил Екатеринбургский священник, отец Сторожев,
которому в конце мая разрешили отслужить литургию в "доме специального
назначения". Во время первого своего посещения священник обратил внимание
на то, что хотя "императрица выглядела утомленной и болезненной, государь
и великие княжны имели вид бодрый и даже веселый. Алексея, который не мог
ходить, принесли и положили на походную кровать в комнату, где происходило
богослужение". Он был весел, и когда священник подошел к нему с крестом,
мальчик посмотрел на священнослужителя живыми и ясными глазами. "В
воскресенье, 14 июля, - пишет Жильяр, - Юровский велел пригласить
священника о.Сторожева и разрешил ему совершить богослужение на дому". На
этот раз все члены царской семьи были чрезвычайно озабочены и подавлены.
"По чину обедницы, - вспоминал отец Сторожев, служивший, по просьбе Их
Величеств, обедницу 1/14 июля, - положено прочесть молитву "Со святыми
упокой". Почему-то дьякон запел эту молитву, стал петь и я, но едва мы
запели, как я услышал, что стоявшие позади меня члены семьи Романовых
опустились на колена... Алексей Николаевич сидел в кресле-каталке, одетый
в куртку с матросским воротником. Татьяна Николаевна подкатила его кресло,
когда после богослужения они прикладывались к Кресту". Уже на улице дьякон
сказал, обращаясь к священнику: "Знаете, отец протоиерей, у них там что-то
случилось".
16 июля "Юровский приказал отвести маленького Леонида Седнева в дом
Попова, где находилась русская охрана", - пишет Жильяр. В четыре часа
пополудни государь и великие княжны пошли погулять в сад. В своей книге Р.
Вильтон приводит показания одного из чекистов, Медведева: "Вечером, часов
около 7-ми, Юровский приказал Медведеву отобрать в команде все револьверы.
Их было 12 штук, все системы Наган. Медведев отобрал револьверы, принес их
в комендантскую и сдал Юровскому. Последний никаких пояснений этим своим
распоряжениям сначала не давал, но затем вскоре после отобрания
револьверов он сказал ему Медведеву: "Сегодня мы будем расстреливать все
семейство". При этом он приказал Медведеву предупредить команду, чтобы она
не волновалась, если услышит в доме выстрелы.
Все эти приготовления от царской семьи тщательно скрывались. В
половине одиннадцатого, ничего не подозревая, государь и его близкие легли
спать. В полночь Юровский разбудил их и велел спешно одеваться и
спускаться вниз. Он объяснил, что на Екатеринбург наступают чехи и белая
армия, и областной совет принял решение вывезти семью царя. По-прежнему
спокойные, члены семьи оделись, государь и цесаревич надели фуражки. С
сыном на руках первым шел император. Не проснувшись окончательно, мальчик
крепко обнял отца за шею. Следом спустились остальные члены семьи.
Анастасия Николаевна несла своего спаниеля Джемми. Юровский провел узников
через двор во внутренние помещения нижнего этажа, затем в угловую
полуподвальную комнату. Окно, выходящее на Вознесенский переулок, было
забрано решеткой. Комендант попросил обождать, пока подойдут автомобили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227