– Это уже не впервые, – продолжил Лу. – Надо будет взять у медиков какую-нибудь мазь.
В хорошей группе все прекрасно ладят друг с другом, то лишь отчасти дело случая, ведь каждую группу специально подбирают из толпы новобранцев, подходящих росту и весу для работы в скорлупках, и по психологическим наклонностям – к службе в подразделении пятеро из нашей группы – ветераны первого призыва: Канди и Мэл, Луис, Сара и я. Мы работаем в группе четыре года. Десять дней – дежурство, двадцать – выходные. Но кажется, что это тянется уже гораздо дольше.
В обычной жизни Канди – адвокат, не слишком преуспевающий, а остальные – ученые, в разных областях науки. Мы с Луисом занимаемся только наукой, Сара – американской политикой, а Мэл – повар. Его дело – так сказать, «наука о еде», и о какой еде! Несколько раз в год мы все вместе собираемся на банкет в его ресторане в Сент-Луисе.
Наши пошли обратно, туда, где стояли скорлупки.
– Так, слушайте сюда! – раздалось из громкоговорителя. – Машины номер один и номер семь получили повреждения, и мы прямо сейчас не сможем настроить их левую руку и правую ногу.
– Так что ж нам теперь – дрочить, пока их не починят? – поинтересовался Лу.
– Нет, дренажная система не рассчитана на подобное. Если только вы не сможете растянуть это на сорок пять минут.
– Да я уж постараюсь, сэр.
– Сейчас мы произведем частичную настройку, а потом вы свободны на полтора, может быть – два часа, пока мы заменим ручной и ножной модули в машинах Джулиана и Канди. Затем закончим настройку, подсоединим системы визуального контроля, и вас отправят в район боевых действий.
– Всегда будь в сердце моем… – промурлыкала Сара.
Мы улеглись в скорлупки, просунули руки и ноги в плотно облегающие рукава, и техники подключили наши имплантаты к сети. Во время настройки около десяти процентов рабочих контактов отключены, так что я почти ничего не слышал – разобрал только, как Лу сказал: «Всем привет!» – но и эти звуки были похожи скорее на невнятный вскрик где-то в паре километров отсюда. Я сосредоточился и крикнул в ответ.
Для тех из нас, кто занимается этим многие годы, тройка стала делом привычным и проходила почти на автомате, но нам два раза пришлось останавливаться и начинать все сначала – из-за Ральфа, новичка, который попал в нашу группу пару циклов назад, после того, как Ричарда хватил удар. Каждый из десяти в группе прекрасно знал, что нужно только всем одновременно напрячь волю и сосредоточиться, чтобы полоска на красном термометре сравнялась по высоте с полоской на синем термометре. Но пока человек к этому не привыкнет, он всегда старается поднатужиться посильнее – и стрелку зашкаливает.
Через час скорлупки открыли и отсоединили нас. Теперь можно было полтора часа бездельничать в комнате отдыха. Вряд ли ради этого стоило одеваться, но мы все-таки оделись. Просто ради принципа. Нам и так предстояло прожить в чужих телах целых девять дней подряд, а этого более чем достаточно.
Говорят, близкое знакомство роднит. Некоторые механики становятся любовниками – иногда это даже идет на пользу делу. Мы попробовали такое с Каролиной – она умерла три года назад, – но нам так и не удалось перешагнуть пропасть разницы между тем, какими мы становимся в боевой трансформации, и тем, какие мы в обычной жизни. Мы пытались обсудить это с психологом, но психолог никогда не бывал подключен к боевой машине и не мог знать – каково это, так что мы с равным успехом могли бы рассказывать ему о своих проблемах на санскрите.
Даже не знаю, получилась бы у нас с Сарой «любовь» или нет, – но это вопрос чисто теоретический. Я никогда ей особо не нравился, и она, конечно же, никак не могла скрыть своих чувств – вернее, их отсутствия. В физическом плане мы и так ближе друг другу, чем любые обычные любовники, – потому что в боевой трансформации, при полном слиянии сознаний, мы все превращаемся в единое существо с двадцатью руками и ногами, с десятью мозгами, пятью влагалищами и пятью пенисами.
Некоторые считают это ощущение божественным – наверное, где-нибудь и в самом деле есть божества, которые именно так и выглядят. Но тот бог, которого я знаю с детства, больше всего похож на старого кавказского аксакала с длинной белой бородой, и влагалищ у него нет вовсе.
Мы, конечно, уже давно изучили приказ и задание на эти девять дней – и для группы, и свои индивидуальные. Нам предстояло действовать в той же зоне, где работала группа Сковилла, но мы должны «изводить и удерживать противника» – а в непроходимых джунглях Коста-Рики это ой как непросто. Нельзя сказать, что наше задание было слишком опасным – мы запугивали народ, наводили на местных страх и ужас, поскольку у повстанцев не было и не предвиделось ничего, хоть отдаленно напоминающего наши боевые машины.
Мы сидели вокруг обеденного стола и пили кто чай, кто – кофе. Ральф высказал свое недовольство:
– Эти ненужные убийства действуют мне на нервы. Те двое, в лесу, в последнюю смену.
– Да, мерзость, – согласилась Сара.
– Слушай, эти ублюдки сами виноваты, – буркнул Мэл, хмуро уставившись в свою чашку с кофе. – Мы бы, может, их и не заметили, если б они сами на нас не бросились.
– Это ты из-за того, что они были совсем дети? – спросил я Ральфа.
– Ну, да. А тебе что, все равно? – Ральф поскреб подбородок, поросший густой щетиной. – Маленькие девочки…
– Ага, маленькие девочки. С пулеметами, – хмыкнула Карин. Клод кивнул, полностью с ней соглашаясь. Они пришли в группу вместе, около года назад, и были любовниками.
– Я тоже об этом думал, – признался я. – Что было бы если б мы знали, что они – маленькие девочки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136