Несмотря на то что я проспал целую ночь, вид у меня был довольно измученный и осунувшийся. Надо бы побриться и переодеться в гражданское.
Я спустился в мужскую комнату, быстро побрился и причесался. Союзная станция была не только действующим транспортным узлом, здесь еще располагался музей истории железнодорожного транспорта. Я прошел мимо нескольких вагонов подземки прошлого столетия. Их якобы пуленепробиваемая обшивка была вся испещрена вмятинами и царапинами. Паровой локомотив девятнадцатого века выглядел гораздо сохраннее.
Амелия ждала меня у дверей бара.
– Я взяла такси, – пояснила она, когда мы обнялись.
Она повела меня в бар, где звучала странная мрачноватая музыка.
– Так кто тебе этот Пит? Старый друг, говоришь?
– Это Питер Бланкеншип. – Я покачал головой. Но имя было смутно знакомое. – Он занимается космологией.
Робот-официант принес наш чай со льдом и сообщил, что отдельный кабинет обойдется нам в десять долларов. Я заказал еще стакан виски.
– Так, значит, вы друзья…
– Нет, мы просто знакомые. И я бы хотела, чтобы никто не знал, что мы с ним встречались.
Мы взяли свои стаканы, прошли и сели в свободном кабинете. Амелия внимательно посмотрела мне в глаза.
– Давай я попробую…
– Я убил человека.
– Что?!
– Я убил мальчика, не военного. Застрелил его из своего солдатика.
– Но как такое могло случиться? Я думала, тебе обычно не приходится убивать даже вражеских солдат…
– Это была случайность.
– Ты, наверное, как-то на него наступил?
– Нет, это был лазер…
– Ты «случайно» застрелил его лазером?
– Нет, пулей. Я целился ему по коленям.
– Ты стрелял в невооруженного гражданского?
– Он был вооружен. Это у него был лазер! Там был настоящий дурдом, обезумевшая толпа. Нам приказали стрелять во всех, у кого есть оружие.
– Но он ведь не мог повредить тебе… Он мог попасть только в твою машину.
– Он стрелял без остановки, почти не целясь, – я говорил неправду. Вернее, полуправду. – Он мог перестрелять там кучу народа.
– А ты не мог стрельнуть по его оружию?
– Нет, у него был тяжелый «ниппонекс». На этих моделях пуленепробиваемый корпус с абларовым покрытием. Понимаешь, я целился ему по коленям, и вдруг его кто-то толкнул в спину. Он начал падать – и моя пуля попала ему в грудь.
– Значит, это действительно был несчастный случай. Мальчику не стоило играть с игрушками взрослых.
– Ну, если ты так это воспринимаешь…
– А как это воспринимаешь ты? Ты ведь уже нажал на курок.
– Это безумие. Ты слышала, что было вчера в Либерии?
– В Африке? Знаешь, я была так занята…
– В коста-риканской Либерии.
– Ах, вот как! Значит, этот мальчик был там?
– Да, и тысячи других людей. И тоже «были», – я глотнул слишком много виски сразу и закашлялся. – Какие-то экстремисты убили пару сотен детишек и представили это так, будто мы в ответе за их гибель. Одно это было более чем ужасно. А потом на нас набросилась обезумевшая толпа, и… И… Средства для усмирения толпы мало того что не сработали – они сработали, только наоборот. Вместо того, чтобы успокоиться, народ разбушевался еще больше, и сотни людей погибли, растоптанные в жуткой давке. А потом они начали стрелять, стрелять в своих собственных людей. И мы… Мы…
– О, господи! Мне так жаль… – дрожащим голосом произнесла Амелия. – Тебе так нужна поддержка, а тут являюсь я, усталая и взвинченная, со своими заботами… Бедный мой… Ты говорил с психологом?
– Ага. Он мне здорово помог, – я выковырнул кубик льда из стакана с чаем и бросил его в виски. – Сказал, что я должен с этим справиться.
– В самом деле?
– Он дал мне какие-то таблетки.
– Ты поосторожнее с таблетками. И с выпивкой.
– Слушаюсь, доктор, – я отхлебнул маленький глоток.
– Это серьезно. Я беспокоюсь за тебя.
– Ага, я тоже. Так что там у тебя с этим Питом?
– Но ты…
– Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом. Для чего ты ему понадобилась?
– Для Юпитера. Он хочет опровергнуть основные положения космологии.
– А при чем тут ты? Наверное, любой из команды Макро знает о космологии больше, чем ты, – даже я, наверное, разбираюсь в этом лучше!
– Да, конечно. Вот именно поэтому он и выбрал меня – все, кто выше меня по служебному положению, участвовали в планировании проекта «Юпитер» и совершенно определенно относятся к… некоторым его аспектам.
– Что за аспекты?
– Я не могу тебе сказать.
– Давай, выкладывай.
Амелия взяла стакан с чаем, но пить не стала – только посмотрела на него.
– Я не могу тебе рассказать, потому что ты никак не сможешь сохранить это в тайне. Вся твоя группа узнает об этом уже на следующем дежурстве, как только ты подключишься.
– Они ни черта не понимают в науке. Любой из них не отличит Гамильтона от гамбургера. Все, что имеет отношение к технике, они воспринимают только по моей эмоциональной реакции, не более того. Никакие технические детали им недоступны – это для них все равно что древнегреческий язык.
– А я и говорю о твоих эмоциональных реакциях. Все, Джулиан, больше я ничего не могу сказать. Не спрашивай, пожалуйста.
– Ну хорошо, хорошо! – я выпил еще и нажал кнопку вызова официанта. – Давай возьмем что-нибудь поесть.
Амелия заказала бутерброды с лососем, а я взял гамбургер и еще виски, двойную порцию.
– Значит, вы с этим Питом совсем чужие люди друг для друга? И никогда раньше не встречались?
– К чему эти расспросы, Джулиан? Что ты имеешь в виду?
– Только то, что говорю.
– Я встречала его лет пятнадцать назад на коллоквиуме в Денвере. Если ты помнишь, в то время я жила с Марти. Он поехал в Денвер, а я – с ним.
– А, вот оно как… – я допил первый стакан виски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136