– Журнал отказался публиковать нашу статью!
– О господи! На каких основаниях?
– Редактор заявил, что не станет обсуждать это ни с кем, кроме Питера.
– А что Питер?
– Его нет дома! – на экранчике промелькнула тоненькая рука Амелии – она потерла лоб ладонью. – Он не летел никаким самолетом. А в коттедже на Сен-Томасе сказали, что Пит выписался этой ночью. Но где-то между коттеджем и аэропортом он… Я даже не знаю…
– Ты сообщила в полицию острова?
– Нет… Нет! Конечно же, это надо было сделать сразу же, но я… Я растерялась, запаниковала. Просто… Я так надеялась – может, он позвонил тебе, что-то сказал?
– Хочешь, я позвоню им? Ты могла бы…
– Нет, не надо. Я сама позвоню в полицию. И еще раз позвоню в аэропорт, чтобы еще раз все проверить А потом вернусь к тебе.
– Хорошо. Люблю тебя!
– Люблю тебя, – и она отключилась.
Мендес как раз отходил к столику с напитками, чтобы налить себе еще чашку кофе.
– Что там с вашей подругой? Какие-то неприятности?
– У нас обоих неприятности. Но это чисто академический вопрос – насчет того, будет ли опубликована научная статья.
– Мне показалось, эта статья очень важна для вас. Для вас обоих.
– Не только для нас двоих, но и для всех остальных людей в мире, – я взял красный разъем аппарата для подключения. – Он автоматически настроен на одностороннюю связь?
– Да, – Мендес подключился, я тоже.
Я не так хорошо умел передавать свои мысли, как он, несмотря на то что по десять дней каждый месяц проводил в подключении. Это было примерно так же, как вчера с Марти – если человек привык к двусторонней связи, он непроизвольно ожидает ответной реакции партнера, а ее все нет и быть не может. Так что у меня ушло примерно минут десять на то, чтобы после множества тупиковых ответвлений и повторов полностью объяснить Мендесу все, что касалось нашего открытия относительно проекта «Юпитер».
Какое-то время Мендес просто молча смотрел на меня, или, может быть, он был просто погружен в свои мысли.
– В вашем сознании не осталось никаких вопросов или сомнений. Это судьба.
– Да, вы правы.
– Я конечно же, не смогу полностью понять вашу логику – эту так называемую псевдооперантную теорию. Я понял только, что эта методика пока не очень распространена и не везде принята.
– Да, это так. Но Питер пришел к тем же самым результатам совершенно независимо от меня, старым проверенным методом.
Мендес медленно кивнул.
– Так вот почему Марти так странно выражался, когда предупреждал меня, что вы приедете… Он употребил даже такое напыщенное выражение, как «жизненно важно». Ему не хотелось рассказывать слишком много, но он все-таки хотел меня предупредить, – Мендес подался вперед. – Выходит, мы сейчас идем по лезвию бритвы Оккама… Простейшим объяснением всего происходящего было бы такое: вы с Амелией и Питером ошиблись. А значит, и миру, и Вселенной вовсе не угрожает неминуемая гибель из-за проекта «Юпитер».
– Да, но…
– Разрешите, я продолжу свою мысль… С вашей же точки зрения, простейшее объяснение должно быть такое: некто, облеченный достаточной властью, не желает Допустить, чтобы мир узнал о вашем ужасном открытии.
– Правильно.
– Позвольте мне предположить, что никто из редакторов этого научного журнала не жаждет гибели мира. Тогда почему, во имя всего святого, кто-то, кто признает правильность ваших доводов, не хочет, чтобы о них стало известно?
– Вы что, были иезуитом?
– Францисканцем. Это почти одно и то же.
– Ну… я ничего не знаю о людях, которые занимаются редактурой журнала, поэтому могу рассуждать только о мотивациях их действий. Они, конечно, не хотят, чтобы Вселенная полетела ко всем чертям. Но они могут решить придержать новые исследования в этой области на некоторое время, ради того, чтобы не сломать свою собственную карьеру – учитывая, что практически все они наверняка так или иначе заняты в проекте «Юпитер». Если наши заключения признают правильными, то очень скоро множество ученых и инженеров останутся без работы.
– Ученые могут быть настолько корыстолюбивыми?
– Конечно, могут! А может быть, это какие-то происки против Питера лично. У него наверняка врагов гораздо больше, чем друзей.
– Вы можете узнать состав редакторской коллегии?
– Не могу. Их фамилий нигде не печатают. Может, Питер смог бы вызнать через кого-нибудь из знакомых.
– А что вы думаете по поводу его внезапного исчезновения? Не могло ли получиться так, что он вдруг увидел некий скрытый подвох в своих расчетах и решил тихонько затаиться, таким образом спрятав концы в воду?
– В принципе, такое возможно.
– Но вы предпочли бы, чтобы с ним все-таки что-то случилось?
– Ого! Вы как будто прочитали мои мысли? – я отхлебнул кофе, прохладного, но вовсе не неприятного на вкус. – И много вы узнали?
Мендес пожал плечами.
– Не так уж много.
– Вы узнаете абсолютно все, если мы хоть на мгновение подключимся двусторонним способом. Я любопытен.
– Вы не слишком хорошо умеете скрывать свои мысли. Но, впрочем, у вас не было возможности в этом попрактиковаться.
– Так что же вы все-таки уловили в моих мыслях.
– Зеленоглазое чудовище. Сексуальная ревность. Одна весьма своеобразная картина, способная смутить кого угодно.
– Вы смущены?
Мендес иронично улыбнулся и чуть наклонил голову.
– Нет, конечно. Я выразился условно, – он рассмеялся. – Простите. Я не хотел показаться высокомерным. И не думаю, что вас тоже могут смутить хоть какие-нибудь физиологические проявления.
– Да, конечно. Но это тоже в каком-то смысле моя проблема. Не имеющая решения.
– Она не может подключаться.
– Нет. Она пробовала, и ничего не получилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136