одна дорожка уходила вдаль, вторая шла к крыльцу, а колеи от шин исчезали на глазах.— Слава богу, — шепнула Марта.Вой сирен уже слышался за ближайшим поворотом; машины затаились, уставившись на неосвещенный дом. Через некоторое время они с рокотом двинулись в метель, к заснеженным холмам.Вскоре свет фар исчез вдали; рев моторов умолк.— Повезло, — сказал Роберт Уэбб.— Нам — да, а ей — нет.— Кому это?— Той женщине, что выскочила из нашего дома. Ей спасенья ждать неоткуда. Кто-нибудь ее непременно заметит.— И то правда; я и не подумал.— Документов у нее нет, а как же без удостоверения личности? Она сама не ведает, в какую передрягу попала. Что будет, если ей придется объяснять, кто она такая и как очутилась в этих краях!— Верно, верно!— Храни ее Господь.Они вгляделись в снежную тьму, но так ничего и не увидели. Кругом царила неподвижная тишина.— Никому спасенья нет, — сказала Марта. — Куда ни кинь, спасенья нет.Задерживаться у окна долее не имело смысла, и Роберт с Мартой, протиснувшись под лестницу, постучали в ведьмин закут.— Лотта! — позвали они. Дверца даже не шелохнулась.— Лотта, можно выходить!Ответа не было: ни вздоха, ни шепота. Роберт застучал в дверь костяшками пальцев:— Эй, ты там?— Лотта!— Открывай!— Вот дьявольщина, заело!— Подожди, Лотта, мы тебя вызволим. Теперь-то что!Чертыхаясь, Роберт Уэбб стал молотить кулаками по стене, а потом скомандовал: «Поберегись!», отступил назад и что есть мочи пнул ногой в стену — раз, другой, третий. Под яростными ударами древесина начала крошиться в щепки. Пробив дыру, он рванул на себя деревянную обшивку.— Лотта!Не сговариваясь, они пригнули головы и заглянули в тесный чулан.На шатком столике мерцала свеча. Библия куда-то исчезла. Кресло пару раз бесшумно качнулось, а потом остановилось как вкопанное.— Лотта!Каморка была пуста. Только свеча по-прежнему мерцала на столике.— Лотта! — позвали они.— Тебе не кажется?…— Все может быть. Старый дом — и есть старый дом… очень старый…— Неужели Лотта… она?…— Не знаю, не знаю.— Так или иначе, она в безопасности! И на том спасибо.— В безопасности, говоришь? А куда она пойдет? Разодета в пух и прах, надушена, юбка короткая, туфли на высоком каблуке, шелковые чулки, кольца с бриллиантами, губы накрашены, брови выщипаны — она в безопасности? В безопасности! — передразнил Роберт, вглядываясь в разверстую дыру.— А что тут такого? Он глубоко вздохнул.— Женщина с такими приметами? Не она ли пропала в городке под названием Салем Салем (Сейлем) — город в штате Массачусетс, где с мая по октябрь 1692 г. разгорелась «охота на ведьм». Девятнадцать женщин были повешены и несколько десятков брошены в тюрьму по обвинению в связях с дьяволом.

в тысяча шестьсот восьмидесятом году?Держа вырванный кусок обшивки на вытянутых руках, он прикрыл ведьмин закут.Усевшись под лестницей, они скоротали в ожидании эту долгую, холодную ночь. Дух скорости The Ghost in the Machine, 1996 год Переводчик: Е. Петрова Тогда на дворе стоял 1853 год, в деревне только и было разговоров, что о помешанном, который жил на пригорке в глинобитной лачуге посреди запущенного двора; жена от него сбежала, никому не рассказав про мужнины выходки, и больше ее не видели. А деревенским даже во хмелю недоставало храбрости, чтобы сходить да разузнать, в чем проявляется его безумие и почему жена его бросила, выплакав все глаза, и оставила после себя пустоту, открытую ветрам и грозам.И все же…Как-то летом, в палящий зной, когда на небе не было ни облаков, что дают желанную тень, ни туч, сулящих людям и зверью благодатный дождь, в деревне появился Естествоиспытатель. То бишь доктор Мортимер Гофф, господин весьма необычной наружности, у которого все части тела двигались как будто сами по себе, что не мешало ему путешествовать по миру в поисках невиданных чудес и божественных откровений.Почтенный доктор карабкался по склону, рискуя оступиться на булыжниках, которыми был скорее усыпан, нежели вымощен весь путь, а пару лошадей, запряженных в коляску, оставил внизу, дабы не подвергать их такому испытанию.Доктор Гофф, как стало известно, прибыл не откуда-нибудь, а из Лондона, устав дышать туманом и терпеть вечное ненастье; сейчас, ошеломленный лавиной света и жары, этот добродушный, хотя и не в меру любопытный эскулап остановился у чужого забора перевести дух, прикинул на глазок высоту подъема и спросил:— К умалишенному — в эту сторону?Фермер, больше похожий на огородное пугало, недоуменно поднял брови и хмыкнул:— Вам, поди, нужен Элайджа Уэзерби.— Он самый — если умалишенных величают полным именем.— В здешних краях его кличут придурком или чокнутым, а «умалишенный» — так только в книжках пишут, но это один черт. Сами-то вы из каких будете?— Да вот, читаю, что в книжках пишут, это верно подмечено, к тому же у меня дома есть реторты для опытов, есть скелет, который во время оно был человеком, есть постоянный пропуск в Лондонский музей истории и науки…— Знатно, знатно, — не выдержал фермер, — только какой от этого прок, коли земля не родит, а жена отдала Богу душу. Идите напрямик, не промахнетесь. А найдете этого придурка, или как там вы его зовете, — увезите куда подальше, век вас не забудем. Мочи нет слушать, как он вопит ночи на пролет, да еще бьет по наковальне у себя в кузнице. Поговаривают, будто он кует чудище, которое не сегодня-завтра вырвется на волю, и тогда нам всем несдобровать.— Нельзя ли поподробнее? — заинтересовался доктор Гофф.— Да это я так, к слову. Ступайте своей дорогой, господин хороший. Там, наверху, сутки на пролет молнии беснуются — ну, Бог милует.С этими словами фермер вогнал в землю заступ — как отрубил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70