Затем в зале заиграл оркестр, и на балкон ворвались звуки музыки.
— Вы очень хорошо танцуете, — едва слышно прошептала девушка.
— Вы тоже, — ответил Майлз.
Он притянул ее к себе поближе, ожидая, что Виктория будет противиться, — но она воспринимала происходящее как должное и продолжала кружиться в вальсе, тонко улавливая каждое движение своего партнера.
Постепенно темп долетавшей из зала музыки замедлился, и Майлз, повинуясь нежному пению скрипок, еще ближе наклонился к Виктории. Его теплое дыхание щекотало ее локоны.
Не сознавая, что делает, девушка обернулась, подставила ему губы — и Майлз коснулся их нежным, словно лепесток цветка, поцелуем.
Неожиданно музыка в зале замолчала и воцарилась тишина, которая показалась Виктории оглушительной, словно удар грома. Девушка вздрогнула, быстро открыла глаза и отстранилась.
Обругав про себя так некстати умолкший оркестр, Майлз неохотно разжал объятия и отступил, не сводя с Виктории пылающих страстью глаз. Затем он, будто опомнившись, отвел взгляд, предложил девушке руку и проводил ее к балконной скамейке.
Они уселись рядышком и, стараясь прийти в себя и дружно воззрились на темный весенний сад.
Первым нарушил затянувшееся молчание Майлз:
— Завтра я уезжаю.
При этом известии Виктория в глубине души ощутила разочарование, но отозвалась коротким, ничего не значащим:
— Вот как?
Майлз затаил дыхание в надежде услышать еще что-то, к примеру, предложение погостить подольше, но она упорно молчала.
— Прежде чем уехать, я хотел бы переговорить с вашим отцом. Как, кстати, он себя чувствует?
Виктория понурила голову.
— Далеко не так хорошо, как нам бы всем хотелось.
— А что сказал врач?
— Что он мог сказать? Сказал, что у отца очередной приступ. Предложил оставаться в постели до тех пор, пока не пройдут боли. Другими словами, иного средства, кроме продолжительного отдыха, врач ему не прописал.
— Но ведь боли время от времени возвращаются?
— Это так, — печально кивнула Виктория.
— А что думает врач о происхождении этих болей? Виктория кончиком ногтя принялась оттирать несуществующее пятно у себя на платье.
— Разное думает. Говорит, что это, возможно, следствие нервного напряжения или какой-то печали, которая подтачивает его изнутри.
— Вашего отца что-нибудь печалит?
Виктория с шумом выдохнула и впервые за все время разговора посмотрела на Майлза.
— Думаю, это нервы. Отец все время нервничает.
— Нервничает? — удивленно переспросил Майлз. — Но из-за чего?
— Из-за вас.
— Из-за меня? — теперь уже изумлению Майлза не было предела. — Кажется, я ничем не обеспокоил его?!
Виктория поджала губы в нитку и наградила Майлза строгим взглядом.
— Видите ли, отец очень надеялся, что вы купите одного из его жеребцов, но, переговорив с вами, убедился, что вас интересует только Кингз Рэнсом, а отец знает, что я продавать его не стану.
Внутри у Майлза все сжалось.
— Вы хотите сказать, что предпочитаете наблюдать за страданиями отца, нежели продать лошадь? Как-то это не вяжется с образом любящей дочери, не находите?
Неожиданное обвинение потрясло Викторию. Вскочив на ноги, она воскликнула:
— Да как вы смеете разговаривать со мной в подобном тоне?! Вы же ничего не знаете, мистер Уэлсли, а оттого не имеете права выдвигать против меня обвинения!
Вздернув подбородок, она бросилась к двери, ведущей в бальный зал.
— Спокойной ночи, леди Виктория. Спасибо за танец.
Ответа Майлз не получил.
Леди Фиона разочарованно вздохнула и прислонилась к мраморной колонне бального зала. Вот уже полчаса стояла она в тени этого своеобразного укрытия и без всякого стеснения наблюдала за тем, что происходило между Майлзом и Викторией.
Поначалу, когда молодая пара закружилась в вальсе, Фиона пришла было в восторг и стала ждать, когда губы молодых людей сольются в долгом, сладостном поцелуе — казалось, все к этому и шло. Но музыка прекратилась, молодые люди отодвинулись друг от друга, и хозяйка дома от негодования топнула ножкой: установить достоверно, имел место поцелуй или его не было, она так и не смогла.
Фиона снова воспрянула духом, когда Майлз взял Викторию за руку и отвел к балконной скамейке. Хотя леди Пемброк и не слышала, о чем они говорили, но по выражению их лиц точно определила тот миг, когда разговор из доброжелательной и даже интимной беседы перешел в ссору. Она не могла понять одного: что именно послужило причиной этой неожиданной стычки между молодыми людьми.
Тем не менее, какова бы ни была причина ссоры, Фиона не сомневалась, что начала ее Виктория. Это она вскочила со скамейки и удалилась с видом оскорбленной добродетели.
Вот чертова девчонка! Упорно отказывается понимать, как важно для их семейства доброе отношение Майлза Уэлсли. После того, как Виктория отказалась танцевать с Майлзом, Фиона изо всех сил постаралась вправить ей мозги — но, как видно, не преуспела.
Однако ж в намерения леди Фионы вовсе не входило отказываться от Майлза Уэлсли. Она видела, какими жаркими взорами обменивались во время танца на балконе молодые люди, и, хотя Виктория всячески настаивала на том, что не испытывает к молодому американцу никаких чувств, Фиона догадывалась, что не все здесь так просто. Ни одна женщина не станет бросать на мужчину такие страстные взгляды, если у нее не лежит к нему сердце.
Фиона вздохнула, понимая, что ей предстоит непростая миссия — довести до сознания упрямой падчерицы мысль, что она, Виктория, сама того не зная, испытывает влечение к Майлзу Уэлсли. Второй частью задуманного леди Фионой плана было предоставить молодым людям возможность подружиться, ну а дальше, как считала леди Пемброк, природа должна взять свое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112