Вот каким был ответ.
Когда я узнала об этом, я пришла в такую ярость, что не смогла сдержаться при следующей беседе с кардиналом.
– Значит, они полагают, что я была королевской содержанкой?! – взорвалась я. – Неужели короля Франции не возмутит и это оскорбление, нанесенное его тетке, дочери его деда?!
Мазарини, не теряя присутствия духа, спокойно ответил:
– Они всего лишь хотели сказать, что, поскольку вы не короновались, вы не обладаете правами королевы. К тому же всем известно, что вы сами отказались от коронации, тем самым лишая себя королевских прав.
– Кажется, – возбужденно проговорила я, – вы готовы встать на сторону вашего друга Оливера Кромвеля.
С тем я и покинула покои кардинала.
Вскоре Анна попросила меня о встрече. Она была хорошей женщиной, но слишком уж надоедливой. Будучи искренне благодарна ей, я не могла отказаться принять ее.
– Я знаю, – начала королева, – как страстно вы мечтаете о собственном доме… не очень большом… куда бы вы могли удалиться от шума и суеты придворной жизни…
– У меня есть Шайо, – напомнила ей я.
– Я не имела в виду монастырь, – сказала Анна, – а небольшой дом. Я прекрасно вас понимаю, потому что у меня тоже часто возникает подобное желание. Для меня, к сожалению, это пока несбыточная мечта, хотя, возможно, когда-нибудь, когда Людовик женится… Кто знает? Но сейчас я думаю о вас, дорогая сестра, у вас такая тяжелая жизнь.
– Да, вы правы. Я бедна и во всем завишу от вас, а теперь мы с дочерью стали объектом насмешек, – с горечью проговорила я.
– Вы намекаете на поведение мадемуазель де Монпансье? Я не принимаю всерьез эту особу, – ответила королева.
– Как раз ее поведение меня меньше всего задевает. Но вот слова герцога Анжуйского!.. – с возмущением заявила я.
– Прошу вас, не обращайте внимания. Филипп порой говорит не думая. Я строго отчитала его за непочтение… скорее – невоспитанность. Я уверена, он раскаялся. Лучше давайте подумаем, где найти подходящий для вас дом. Вы помните место, которое нам так понравилось по пути в Шайо? – Анна вернулась к своему первоначальному предложению.
– О, дорогая Анна, вы такая добрая и внимательная сестра, – с благодарностью произнесла я.
– Я понимаю ваши чувства, – ответила она. – Мне бы очень хотелось помочь вам.
– Я никогда не смогу купить дом, который мне понравится, – сказала я печально.
– Давайте сначала поищем его, а потом подумаем о покупке, – предложила Анна.
Милая, добрая Анна, она снова утешала меня.
В результате поисков мы наткнулись на небольшой замок в Коломбе, всего в семи милях от Парижа, но все же достаточно далеко, чтобы ощутить тишину и покой этого места. Там даже был небольшой храм с колокольней, построенной еще в двенадцатом веке. Замок был невелик, но уже на первый взгляд дышал уютом, и я сразу поняла, что в нем я смогу быть счастлива.
Когда мы с Анной принялись обставлять покои, я поверила, что все будет хорошо, и мое настроение заметно улучшилось.
Возможно, все это и было предзнаменованием наступающих лучших времен, ибо вскоре – пригожим сентябрьским днем 1658 года – в Коломбе примчался гонец.
Он так волновался, ожидая меня, что я сразу поняла, – мне доставили важное известие.
– Послание для королевы, – прокричал гонец, завидя меня. – Оливер Кромвель скончался!
Итак, Англия получила нового лорда-протектора. Им стал Ричард Кромвель – сын Оливера.
Французский двор горячо обсуждал эту новость, а из Англии непрерывно шли сообщения. Ричард не был похож на своего отца – у него явно не хватало влияния в парламентских и армейских кругах, да он и не проявлял особого желания управлять страной. Он был слишком мягок; кое-кто даже поговаривал, что он по характеру напоминал скорее короля-мученика, чем своего отца Оливера Кромвеля.
– Что же будет? – все вокруг меня задавались одним и тем же вопросом.
Однако через несколько месяцев всеобщее возбуждение улеглось и все пришли к выводу, что у Карла нет никаких шансов вернуть себе престол и при Ричарде.
И тем не менее грозный полководец был мертв, и к нам продолжали поступать известия о том, что новый лорд-протектор не обладает качествами, которые обеспечили победу его отцу.
Анна тем временем, все больше волнуясь, подыскивала невесту для Людовика. В Париж на смотрины привезли мою племянницу Маргариту, дочь моей сестры Кристины. Девочка была некрасивой, к тому же оказалась старше Людовика. Он с первого взгляда невзлюбил ее, и мне стало жаль Маргариту, хотя в глубине души я радовалась ее поражению, ибо это означало, что у моей Генриетты возрастали шансы.
В то же время стало ясно, что Людовик давно обладал собственным мнением, отстаивать которое собирался. Для матери он был и радостью, и вечной головной болью. Она почти отчаялась найти сыну подходящую невесту, когда кардинал сообщил ей, что мудрая политика наконец увенчалась успехом – она не только принесла долгожданный мир с Испанией, но и обещание выдать замуж за Людовика инфанту Марию-Терезию. А это было именно то, чего больше всего желала Анна, и она не смогла скрыть от меня свою радость, хотя и очень старалась не обидеть меня. Ведь она знала о моих планах относительно брака Генриетты и Людовика.
Но я давно привыкла к разочарованиям и не могла не испытать некоторого облегчения от сознания того, что если уж не повезло моей Генриетте, то по крайней мере и дурнушке Маргарите нечем было гордиться. Теперь я должна была смириться с мыслью о том, что моей Генриетте никогда не стать королевой Франции.
Когда французский двор отправился на границу Испании встречать инфанту, мы с Генриеттой остались в Париже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146