То же самое теперь видела и я, но всего лишь несколько секунд назад в зеркальце мелькнуло нечто ужасное… жуткое… Напугавшее и меня, и Карла.
Там была голова короля… Мертвая, окровавленная, отрубленная!
Я едва не лишилась чувств. Король обнял меня, и я услышала дьявольский хохот цыганки.
– Милорд, миледи, как вам понравилась эта картинка? Вам надо бы дать мне денег. И помните: цыган обижать нельзя, иначе они покажут вам такое, что лучше бы не видеть вовек.
– Дайте этой женщине денег, – распорядился король.
Цыганке бросили несколько монет. Она подобрала их и положила в корзину. Потом взяла свое зеркало и заявила:
– В той комнате, в которой вы сейчас стоите, будет спать другой человек. У него будет собака. Собака умрет… и когда это случится, король вновь воцарится в своей стране.
Сказав это, цыганка прихрамывая пошла прочь. Наши друзья принялись возбужденно обсуждать ее слова, а я бы рухнула без чувств, если бы муж не подхватил меня на руки.
Он сказал, что мне нужно отдохнуть, и отнес меня в наши покои.
– Это было ужасно, – прошептала я.
– Это был обыкновенный фокус, – возразил он. – Как можно увидеть в зеркале то, чего на самом деле нет?
– Но мы же оба видели это! – напомнила я ему.
– Ничего мы толком не видели, – ответил Карл.
Потом он попытался успокоить меня и напомнил, что из Лондона пришли добрые вести: жители города собираются от души приветствовать нас.
– Теперь они относятся к нам совсем по-другому, – добавил Карл. – Люди, которые толпились возле дворца и беспрестанно выкрикивали оскорбления, хотят сейчас встретить нас, как подобает верноподданным.
– Можем ли мы доверять тем, чьи чувства столь изменчивы? – с сомнением спросила я.
– Но они добились того, чего хотели. Страффорд мертв… и ваша мать уехала. Народ снова нас полюбит, вот увидите! – ободрил меня Карл.
– Не верю я такой непостоянной любви, – вздохнула я.
Муж снова крепко обнял меня и возблагодарил Бога за то, что мы снова вместе.
Погода была холодной, но на душе у меня вновь потеплело, когда мы въехали в Мургейтские ворота, возле которых нас ожидали мэр и старейшины. Они поприветствовали нас и подарили нам двух лошадей под богато изукрашенными седлами и вызолоченную карету. Мэр сказал, что лошади предназначаются для короля и принца Уэльского, а карета – для меня и младших детей.
Карл пришел в такой восторг, что тут же произвел мэра и мирового судью в рыцари. Когда же эта замечательная церемония закончилась, вокруг нас столпились городские купцы, дабы поцеловать королю руку.
Оба моих Карла сели на подаренных лошадей, а я с детьми – в карету, и все мы направились к Гильдхоллу.
Давно уже не была я так счастлива, как в те минуты, когда мы ехали по городским улицам, украшенным развевающимися знаменами и золотистыми тканями, которые развесили повсюду в честь нашего приезда.
Какими благородными выглядели муж мой и сын на своих великолепных лошадях! Я не уставала удивляться, как можно было выступать против короля и принца на стороне этих безобразных круглоголовых созданий с их черными одеждами и противными лицами!
В Гильдхолле в нашу честь дали роскошный обед, и отцы города вынесли огромное золотое блюдо, которое извлекали на свет Божий только в самых торжественных случаях.
Да, встретили нас прекрасно! И встреча эта продемонстрировала настроение народа. Нам нужно было только принести в жертву Страффорда, мысль о котором, как я знала, все еще заставляла Карла страдать, и избавиться от моей матери – одной из главных виновниц недовольства наших подданных. Жаль, что она вообще приезжала к нам. Ну, теперь она отбыла. Она уже, наверное, в Антверпене. Я надеялась, что хотя бы там она не доставит никому неприятностей.
Все складывалось просто замечательно. И было ясно, что теперь мы обязаны быть сильными. Нам следовало проявить твердость. Я много раз говорила об этом Карлу. Но милый мой добрый муж был слишком мягким человеком. Ах, он всегда готов был поверить в честность, мудрость и великодушие людей!
Наконец мы прибыли в Уайтхолл – утомленные, но торжествующие.
Все кончилось хорошо.
Я сказала об этом Карлу, когда вечером мы с ним остались наедине. А он уже обдумывал, что делать дальше. Он собирался снять стражу, которую установили в Вестминстере члены парламента, чтобы охранять здание парламента.
– Их страже придется уйти, – заявил Карл. – Там должны стоять мои люди. Я знаю, вы считаете меня слишком уступчивым, но я не терял времени зря. В королевстве еще много преданных мне людей, и у них есть собственные вооруженные отряды. Вот эти отряды и будут охранять здание парламента.
Я радостно захлопала в ладоши и воскликнула:
– Это было бы прекрасно!
– Конечно, – продолжал Карл, – моим противникам это не понравится. Такие люди, как Пим, вечно что-то подозревают.
– Ну и пусть! – вскричала я. – Мы должны быть уверены, что стража нам предана!
– И еще я хочу арестовать некоторых членов парламента, – сказал король. – Их следовало бы обвинить в государственной измене.
– А почему бы и нет? – возбужденно спросила я.
– Я еще не уверен… – вздохнул он.
– А кого вы хотите арестовать? – полюбопытствовала я. – Я считаю, что обязательно надо схватить Пима.
– Конечно, Пима, потом Гемпдена… еще там есть Хоулс, Страуд, Гезлриг… – перечислял Карл. – Это те, кому я больше всего не доверяю. Если бы мы смогли избавиться от них, то сумели бы добиться успеха в парламенте.
– Вы должны посадить их под замок! – сказала я, не сомневаясь в правильности такого решения.
– Я подумаю над этим, – заверил меня Карл.
– Только побыстрее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146