– Это ваша обязанность, мадам, доставлять удовольствие королю, – гневно напомнил герцог. – Мы все его подданные… даже вы… и не стоит забывать об этом.
– Герцог Бэкингем, я вас больше не задерживаю, – произнесла я, глядя ему прямо в лицо.
Он поклонился. И в тот миг, когда глаза наши встретились, я поняла, что он ненавидит меня так же сильно, как и я его.
Мами очень расстроилась, когда я рассказала ей о визите герцога. Она упрекнула меня за то, что я была резка с Бэкингемом.
– Не желаю притворяться! – горячо проговорила я.
Она покачала головой и ответила:
– Милая моя, вам нужно обуздать свой нрав. Иначе вам придется плохо, и вы отлично это знаете.
– Кажется, ты опять на его стороне, – зло бросила я.
– Никогда… никогда! – заверила меня Мами. – Но вы не правы, любовь моя. Вам надо научиться быть дипломатичной.
– Я ненавижу их всех. Еретики! Дикари! – вскричала я.
Мами смущенно посмотрела на меня.
– Этим горю не поможешь, – вздохнула она.
Несколько дней спустя мне опять доложили о приходе Бэкингема. Я готова была заявить, что не приму его, но Мами, которая была тогда со мной, уговорила меня не оскорблять герцога отказом.
– Постарайтесь успокоиться, – советовала она. – Выслушайте, что он скажет, и ответьте спокойно и мягко.
– Я ни за что не сделаю того, чего он от меня хочет, – упрямилась я.
– Возможно, но в любом случае вы должны вести себя как королева, а не как непослушная девчонка, – укоряла меня Мами.
Вошел Бэкингем, красивый и элегантный. «Как жаль, что я его ненавижу, – подумала я. – Он одевается с таким вкусом, что этого негодяя даже можно принять за француза!»
– Ваше Величество! – Он поклонился и поцеловал мне руку.
Я почувствовала, как в душе у меня поднимается волна гнева. Наверное, глаза мои засверкали, как всегда в таких ситуациях.
– Да будет мне позволено заметить, – продолжил герцог, – что вы стали еще прекраснее, чем раньше. Здешний воздух явно пошел вам на пользу.
– Вы очень любезны, – ответила я почти спокойно.
– Меня послал государь, – сказал Бэкингем.
– О! Он так далеко отсюда, что не может прийти сам? – Я была готова вспылить, но, вспомнив слова Мами, постаралась взять себя в руки.
– Король дал мне одно поручение, – вежливо ответил Бэкингем, – и в связи с этим у меня к вам сугубо личная просьба.
Я подумала: «Какая наглость! Являться с личными просьбами ко мне… после нашей последней встречи!» Но вслух я ничего не сказала, и герцог продолжил:
– Его Величество считает, что теперь, когда вы стали его супругой и королевой, вам следует обзавестись английскими фрейлинами.
– Мои нынешние фрейлины меня пока вполне устраивают, – ответила я.
– Нисколько не сомневаюсь, – учтиво согласился Бэкингем, – однако Его Величество надеется, что так вы скорее овладеете английским языком и усвоите некоторые наши обычаи. Он считает, что если вы всемилостивейше изволите допустить в свои покои благородных английских леди, то те могут оказаться вам весьма полезными…
– О! И кого же он предлагает? – вежливо осведомилась я.
– Король был очень добр ко мне, заявив, что я сослужил ему прекрасную службу. Как вам известно, я был главным лицом в подготовке этой чрезвычайно желанной свадьбы. Его Величество все никак не может отблагодарить меня за красавицу-жену, и надеюсь, что и вы, Ваше Величество, хоть немного признательны мне за труды.
В душе моей начала закипать злость, и я почувствовала, что вот-вот взорвусь. А Бэкингем, даже не дав мне ответить, продолжил:
– Король оказал мне честь, решив, что счастья служить вам достойны моя жена, моя сестра и моя племянница.
Я уставилась на него, не веря своим ушам. Он собирается приставить ко мне всех этих женщин? Зачем?! Чтобы стать еще могущественнее… и чтобы шпионить за мной!
– Милорд Бэкингем, – вспылила я, – у меня уже есть три фрейлины, и больше мне не нужно!
– Они француженки, – возразил он, – а королю хотелось бы, чтобы ваши придворные дамы были англичанками.
– Можете передать королю, что я вполне удовлетворена своими фрейлинами и намерена оставить все как есть, – резко произнесла я, не пытаясь больше скрывать своего негодования.
Бэкингем откланялся и ушел.
Дрожа от ярости, я отыскала Мами и рассказала ей, что случилось. Ее это очень встревожило. Она была более дальновидной, чем я. Она не хотела меня огорчать, но все же призналась, что боится, как бы ее вместе с другими дамами не отослали назад во Францию. Когда принцесса приезжает к своему иноземцу-мужу, то обычай требует, чтобы ее свита через несколько дней или, самое большее, недель отправлялась обратно.
– Здесь не тот случай! – пылко вскричала я. – Перед свадьбой англичане обещали, что мои фрейлины останутся со мной! Я не могу жить в окружении еретиков…
Мами успокоила меня, заверив, что бояться нечего и что я правильно поступила, отказавшись допустить англичанок в свои покои.
Я почувствовала большое облегчение, когда епископ Менде, приехавший со мной в качестве священника, пригласил меня вместе с отцом Санси к себе в покои и сообщил, что ему пришлось выдержать непростое объяснение с королем.
– Он решил, что у вас должны быть английские фрейлины, – сказал епископ. – Но я растолковал ему, что вопрос не подлежит обсуждению.
От радости я молитвенно сложила руки, пытаясь изобразить глубокое благочестие.
– Мы не можем позволить, чтобы вы жили в тесном окружении еретиков, – продолжил епископ.
– Они могут попытаться сбить вас с пути истинного, – добавил отец Санси.
– Я никогда им этого не позволю, – заверила я его.
– Тем не менее мы не имеем права рисковать, – промолвил епископ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146