– Преставилась.
Эбигейл села, сама не своя от усталости и тревоги за будущее, смешанной с гнетущим чувством утраты.
– Пойду к ней, – сказала она. Потом криво улыбнулась. – Нет, уже поздно. Королева уже никогда меня не позовет.
– И никого из нас, – ответила миссис Дэнверс.
Эбигейл покачала головой.
– Что нам делать? – прошептала она. – Что станется с нами?
Она подошла к ложу покойной, поглядела на нее, заливаясь слезами, поцеловала холодный лоб и сунула руку под подушку.
Письмо исчезло. Это следовало предвидеть.
«Конец», – подумала Эбигейл.
Сидящий за столом совета Шрусбери поднял письмо.
– Друзья, – обратился он к собравшимся, – полагаю, о его содержании догадаться нетрудно, но если мы не вскроем письма, то знать наверняка ничего не будем.
– Возможно, в нем ее последняя воля.
Шрусбери улыбнулся тому, кто это сказал.
– Допускать гражданской войны нельзя, а народ ни за что не примет католика. Если мы не будем знать ее последней воли, то не сможем ее нарушить.
Он подошел к горящему камину и поднял письмо.
– Джентльмены, согласны вы со мной, что ради Англии это письмо следует оставить непрочитанным?
Настала короткая пауза, потом раздался голос:
– Согласен.
– И я. И я.
Шрусбери улыбнулся.
– Единогласно.
Члены совета смотрели, как письмо корчится в пламени.
Сара увидела приближающегося гонца. Она всегда с нетерпением ждала вестей из Англии и уже знала, что здоровье королевы быстро ухудшается.
«Возможно, – подумала она, ускоряя шаг навстречу гонцу, – он привез ту весть, которой мы ждем».
И по лицу гонца поняла, что это так.
– Королева…
– Скончалась, ваша светлость.
Герцогиня выхватила у него письмо.
– Маль! Где ты? Королева умерла! Конец изгнанию.
Да, конец! Больше нет нужды оставаться на континенте. Скоро они будут там, где поля зеленее, где все, что она любит, будет дожидаться ее.
Мальборо принял эту весть сдержанно. Сказал, что очень многое зависит от того, кто займет престол. Если Претендент, то возможностей вернуться ко двору мало, а вот Георг к герцогу и герцогине Мальборо не может не испытывать благодарности.
Следующие дни оказались самыми беспокойными в жизни Сары.
– Я умру, – сказала она Джону, – если мы не вернемся немедленно.
Они поехали в Кале, чтобы немедленно отплыть, едва станет известно, кому достанется престол.
«Конец, – думала Эбигейл. – Шрусбери и члены совета уничтожили письмо. Они догадывались о его содержании и не могли допустить католика на английский трон лишь ради очистки совести покойной».
Болинброк сказал ей, что ничего поделать нельзя. Он думал, что людям скоро надоест король-немец, кстати, не особенно стремящийся занять престол, и они будут только рады встать на сторону Якова.
«Католик! – подумала Эбигейл. – Ни за что! Вот если бы он сменил веру…»
Да, ее уже ничто не могло спасти. Оксфорд сошел со сцены – вскоре за ним последует и она. Ведь держалась она при дворе лишь благодаря привязанности королевы…
Королем Англии провозгласили Георга Первого, лондонцы стояли за него. Мальборо возвращались на родину.
Эбигейл отправила свою служанку позвать лорда Мэшема.
Муж сразу же пришел, она подошла к нему и взяла за руки.
– Все, Сэмюэл. Делать нам здесь больше нечего.
– Знаю, – ответил он.
– Поэтому забираем детей и уезжаем.
– Эбигейл, у тебя начнется совсем другая жизнь.
– Я понимаю, что это конец.
– Или начало, – сказал он.
Она засмеялась и сама удивилась теплоте своего смеха.
– Смотря, как взглянуть.
– Помнишь, как мы впервые встретились? – спросил Сэмюэл.
Эбигейл кивнула.
– Смотрели в парке, как герцог Глостер муштрует своих солдат.
– Тогда мы были никем и ничем.
– Вот-вот. А теперь лорд и леди Мэшем с семьей, которую нужно содержать.
– Уедем в глушь. Купим имение.
– Милорда не смущает мысль стать сквайром?
– Мне кажется, это будет замечательно.
– Мне тоже, Сэмюэл! – сказала она.
Так ли? Ей вспомнились радости придворной жизни, интриги, победы.
Она никогда не забудет времени, когда необходимо было ладить с Сарой Мальборо, чтобы добиться приема у королевы. Навсегда запомнит, как Роберт Харли, любовно подавшись к ней, сказал: «Мы кузен и кузина».
Она никогда не забудет его; до самой смерти будет с легкой болью задаваться вопросом, могло ли все пойти по-другому.
Она отомстила за себя, но месть принесла слабое удовлетворение. У нее растет дочь, растут сыновья. И будут еще дети. Может, они найдут счастье, которого не нашла в своей жизни она.
Оставалось только уехать из столицы. Выбора не было.
Мальборо сошли на берег в Дувре под орудийный салют.
Раздались возгласы:
– Да здравствует великий герцог!
Сара потянула носом воздух. До чего приятно вернуться!
И с ней Маль. Снова великий герцог! Друг нового короля! Люди бросали им под ноги цветы; они поедут по всему Лондону в своей хрустальной карете.
– Вот так же было после Бленхейма! – воскликнула Сара.
И когда Мальборо в поисках новой славы въезжали в Лондон, лорд и леди Мэшем выезжали оттуда, стремясь к безвестности.
ИЗГНАННИКИ ПО ВОЗВРАЩЕНИИ
Хоть Мальборо снова оказались в чести, Сара вздыхала по прежним дням, когда все, искавшие королевской благосклонности, знали, что необходимо сперва заручиться ее поддержкой.
На покойную королеву новый король совершенно не походил. Георг не любил Англию, не шел на уступки своим новым подданным и не обладал обаянием Стюартов – очень сильным у Карла Второго, послабее у его брата Якова и племянниц, Марии и Анны. Был немцем до мозга костей, не умел говорить по-английски, заключил в темницу жену по подозрению в измене, привез с собой немцев-министров и немок-любовниц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130