Возможно, существовали и более красивые мужчины, однако Эбигейл была уверена, что никто из них не обладал таким обаянием. Джон Черчилл любезно разговаривал с самым последним слугой, при этом казалось, что держаться по-иному он просто не способен. В его внешности не было и намека на скупость, о которой Эбигейл столько слышала. Правда, вскоре она убедилась, что эти слухи соответствуют истине.
С Эбигейл он держался доброжелательно, даже покровительственно: всегда замечал ее, спрашивал, нравится ли ей здесь, будто его это в самом деле заботило. Девочка, не уступавшая ему сдержанностью, ощущала его обаяние и вместе с тем оставалась совершенно отчужденной. Ей казалось, она неспособна идеализировать кого бы то ни было. Возможно, после перенесенных тягот главной необходимостью у нее стало обезопасить себя, и покуда она не почувствует, что надежно устроилась в жизни – а кто в меняющемся мире мог это чувствовать? – будет руководствоваться одним лишь этим мотивом.
И все же приятно было обнаружить, что граф так непохож на остальных членов семьи. Если он и считал Эбигейл лишним ртом, то никоим образом не выказывал этого. Как отличался его светлость от своей супруги!
Граф даже привез девочке вести о брате и сестре.
– Твой братишка уйдет из школы, ему подыскали место пажа у принца Датского – мужа принцессы Анны, – сказал он ей.
– Это очень приятная новость, – ответила, потупясь, девочка. «Счастливчик Джон!» – подумала она и на миг испытала жгучую зависть, сравнив жизнь бедной родственницы с возможностями, доставшимися брату и сестре.
– Он мечтает об армии, – продолжал граф. – Раз парнишка хочет быть солдатом, значит, должен им стать – из таких и получаются лучшие воины. Обещаю, что, когда он станет постарше, я возьму его в армию, это будет в моих силах.
– Вы очень добры, милорд.
– Мальчик – кузен моей жены, я сделаю для него все, что смогу. Однако ему придется потерпеть, по возрасту он пока что годится только для армии герцога Глостера. В бой твоему братишке надо идти не с деревянной шпагой, так ведь? Да, кстати, твоя сестра просила передать, что очень довольна своей работой, надеется, ты тоже.
Граф улыбнулся так обаятельно, что Эбигейл ответила – да, довольна.
Девочка радовалась, что находится в этом доме, хотя тут рано гасили свечи и старались экономить на всем. Ей казалось странным, что человек, который, по словам его жены, является гением и способен занимать высочайшую должность в стране, заботится о расходе свечей. Но она принимала это как странность великого человека и была довольна его присутствием.
Граф пробыл дома меньше недели, когда прискакал курьер с сообщением, что едет графиня Мальборо.
Сара Черчилл ворвалась в дом, будто ураган – как некогда Алиса характеризовала ее появление. Кастрюли и сковородки блистали чистотой, мебель тоже; с кухни доносились вкусные запахи. Граф так обрадовался предстоящей встрече с женой, что не поскупился на расходы. Эбигейл смотрела из окна, как он шел ей навстречу, как взял жену за руку, не подходя вплотную, словно желая получше рассмотреть ее, а потом надолго заключил в объятия. Шляпа леди Мальборо оказалась смятой. Что она скажет? Но графиня как будто ничуть не огорчилась. Эбигейл с удивлением заметила, что они оба смеются, она ни разу не видела, чтобы леди Мальборо смотрела с такой любовью на кого-то, и даже не могла предположить, что она на это способна.
Они вошли в дом, и Эбигейл тут же услышала ее громкий голос:
– А где моя семья? Почему меня никто не приветствует?
Все, разумеется, были на месте. Никому не могло прийти в голову вызвать недовольство графини.
Об Эбигейл Хилл леди Мальборо не спрашивала, и девочка поняла, что она забыла о ее существовании.
Счастливее всего леди Мальборо бывала в обществе мужа. Она любила интриги, но чтобы вести их, требовалось жить при дворе принцессы Анны, и хотя граф не мог добиться подобающей славы, находясь, по ее выражению, «в руках у жены», эти краткие приезды в Сент-Олбанс к мужу и семье были в жизни Сары Черчилл самыми радостными периодами.
На сей раз графиня приехала не ради удовольствия. Цель приезда она могла обсудить только с мужем, уединясь с ним в спальне.
Графиня сидела перед зеркалом, распустив по плечам волосы, которые так нравились ее супругу.
– Дорогой мой Маль, – сказала она, – это ожидание надоело мне до смерти. Как думаешь, долго он еще проживет?
– Этот вопрос, любовь моя, мы задаем себе уже очень давно.
– Хмм? Иногда я думаю, что он живет только назло нам.
Мальборо рассмеялся.
– Дорогая, вряд ли можно рассчитывать, что он умрет нам в угоду.
– Его смерть обрадовала бы не только нас. Хоть бы он вернулся к себе в Голландию. Мы бы вполне обошлись без него. Я рассчитывала, что к этому времени корона будет на голове моей толстой, глупой Морли.
– Тише!
– Ерунда, Маль. Нас никто не может услышать, а если б и услышали, то не посмели бы болтать о том, что я говорю.
– Враги могут оказаться повсюду.
– И у нас в доме? Дорогой мой, здесь мы в полной безопасности. Теперь я хочу поговорить о деле. Когда наступит великий день, мы должны быть готовы, не так ли? Дорогой мой Маль, ты – гений. Я это знаю. Сама я могу делать с Морли все, что захочу. Однако у нас есть неприятели, и, по-моему, пора выстраивать против них оборону.
– Кажется, моя дорогая Сара становится военачальником.
– Послушай, даже взойдя на трон, моя толстая подруга не станет всесильной. Она будет окружена министрами. Время абсолютной монархии прошло. Нам нужны друзья, Маль, очень нужны.
– Сара, милая, не думаю, что нас с тобой очень любят. Полностью я могу доверять только одному человеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130