Она напустилась на Годолфина, не способного ей противиться, и написала Мальборо. Оба советовали ей действовать осторожно. Но когда Сара думала об осторожности? Ей становилось ясно, что нельзя было отходить от придворных дел. Маль – гений, но уступает ей в проницательности, Годолфин слишком робок. Никто из них – так как оба тори – не поняли, что, если они хотя продолжать войну, им нужна помощь вигов, поскольку виги представляют торговлю и финансы Англии.
Сара всецело поддерживала тех, кто хотел отвергнуть Билль о временном единоверии. Герцогиня решила склонить королеву на свою сторону. Более того, взгляды герцогини разделял и принц Георг: когда его назначили первым лордом Адмиралтейства, он вынужден был принести присягу по англиканскому обряду, хотя продолжал молиться в лютеранской церкви. Поэтому голосовать за Билль Георг не стал бы, если б не настойчивость королевы.
«Старая дура, – думала Сара. – Слишком добродушна, чтобы сказать «нет», слишком стремится угодить своему дорогому ангелу, слишком толста и ленива, чтобы обсудить этот вопрос со мной».
Анна должна принять ее точку зрения. Сара готовилась пустить для этого в ход все свое влияние и способность убеждать.
Но сперва она хотела произвести в пэры вига и для этой цели избрала некоего Джона Херви.
Королева повторяла, что это забота министров, и в конце концов Сара вышла из себя.
– Если мистера Херви не возведут в звание пэра, я покину двор, и ноги моей здесь больше не будет!
Королева огорчилась, Годолфин перепугался, поглощенный военными операциями Мальборо пришел в ужас.
Выход существовал один. Джон Херви стал лордом, и Сара кивком поблагодарила Анну.
Герцогиня пришла в восторг, когда Билль был принят лордами с поправкой, которую палата общин наверняка должна была отвергнуть.
Успех вызвал у нее ликование – хоть и небольшой, он доказывал, что она – влиятельная особа.
Настала пора возвращаться ко двору.
Сара потребовала к себе Эбигейл Хилл.
– Ты хорошо вела себя, пока меня не было, – сказала герцогиня. – А вот твоей болтушке-сестрице придется исправляться.
– Надеюсь, Алиса ничем не заслужила недовольства вашей светлости.
– Моего недовольства! – воскликнула Сара. – Да я тут же надавала бы ей пощечин. Напомнила бы, что вытащила ее из грязи и сделала прачкой у Глостера. А теперь она получила место здесь – и все по моей милости. Я нахожу ее ленивой и никчемой. Она много сплетничает.
– Непременно скажу ей, что ваша светлость ею недовольны.
– И еще мне не нравится твой брат.
– Джек?
– Кто же еще? Только представь себе, он надоедал герцогу просьбами о месте в армии.
– Да, это слишком, – сказала Эбигейл, опустив взгляд и сложив руки.
Сара удовлетворенно посмотрела на нее. Эбигейл Хилл не разочаровала ее. Хотя она ни о чем не доносила. Возможно, Дэнверс и остальные не дают волю языку при этой девчонке, зная, что она родственница Мальборо и немедленно сообщит герцогине обо всем, что услышит. Сомнений нет – в покоях королевы она оказывает хорошее влияние.
– Ничего, ничего. Только мальчику лучше было б обратиться ко мне. У герцога много забот.
– У вашей светлости тоже.
– Ты права. Стоит мне отвернуться, и корсажники становятся дворянами. Этак скоро конюхи превратятся в благородных герцогов. А потом, извольте видеть, нам надо демонстрировать свою набожность, пытаясь излечивать наложением рук от золотухи. Предрассудки, вот что это такое. Зря ты не рассказала мне о том, что здесь творилось.
Эбигейл опустила голову.
– Ваша светлость, я знала, вы в трауре…
– Это не имеет значения. Ну ладно, теперь я здесь и позабочусь, чтобы все шло как по маслу. Королева, по-моему, довольна тобой. Ты заботишься о ее удобствах без навязчивости. Так и надо. Я вознагражу тебя.
– Ваша светлость очень добры.
– При дворе со мной моя младшая дочь. Сестры ее повыходили замуж, брат… скончался, и я решила не оставлять девочку в Сент-Олбансе. Приглядывай за ней. Возможно, тебе придется сопровождать ее в театр или в оперу. Будешь следить, чтобы с ней ничего не случилось.
– А королева…
Эбигейл пришла в ужас. Неужели ее заберут от Анны? Она этого не вынесет. Ей представилось, как она падает перед королевой на колени и просит оставить ее у себя.
Но Сара раздраженно продолжала:
– Конечно, нет. Королева не захочет лишаться тебя. Ты показала себя хорошей горничной. Поездки с нами будут чем-то вроде небольшой награды за хорошую службу.
Награды? Быть компаньонкой вспыльчивой Мэри, очень похожей на свою мать! Эбигейл надеялась, что Анна вскоре потребует от нее вновь приступить к исполнению своих обязанностей.
– А где Хилл? – недовольно спросила королева.
– Ваше величество, – ответила миссис Дэнверс, – герцогиня сказала, что везет ее в оперу.
– В оперу? Хилл? Очень, очень странно.
– Да, ваше величество. С какой стати герцогине брать туда с собой горничную?
– Дэнверс, омой мне ноги. Они сегодня очень отекли. Господи, как бы мне хотелось побывать в опере, но честно говоря, Дэнверс, я не хочу, чтобы меня туда несли… А без этого не обойтись. Подагра в последние дни совсем меня замучила. У Хилл такие нежные руки.
Миссис Дэнверс принесла таз, чтобы омыть королеве ноги.
Руки ее не были столь чудодейственными, как у Хилл. Анна закрыла глаза. До чего же она устала. После обеда Георга, как обычно, потянуло в сон, и принц проспал те два часа, которые она обычно с удовольствием проводила в своем любимом зеленом кабинете. Разливать чай являлось обязанностью Хилл – у нее красивые белые руки. Больше ничего красивого у бедняжки нет. Анна поглядела на свои. «И у меня тоже, – подумала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130