Сидни Годолфин будет мне послушен, а Харли кажется сговорчивым. Думаю, он очень рад, что ты остановил на нем свой выбор. Так следовало из его слов.
– Это умный человек, нельзя, чтобы он стал нашим врагом.
– Я с них глаз не спущу. К сожалению, мне придется выслушивать болтовню Морли. Иной раз я готова закричать, лишь бы эта старая дура замолчала.
– Сара, ни в коем случае.
– Думаю, эта особа стерпит от меня все… без исключения.
– Прошу, не подвергай ее такому испытанию.
– Оставь, Маль, на меня ты можешь положиться.
– Я всецело полагаюсь на тебя, но ты, любимая, иногда бываешь слишком порывистой.
– Она во мне души не чает. При моем появлении ее глупая рожа становится почти человеческой.
– Она не дура, любовь моя. Эта женщина умеет скрывать свои истинные чувства лучше, чем кто бы то ни было.
– Уверяю тебя, я знаю ее истинные чувства к своей обожаемой миссис Фримен.
– Благослови тебя Бог, Сара. Заботься о себе и о семье.
Последнее объятие. Граф стоял на палубе, глядя на жену; она, махая ему рукой, молилась горячо и, что было совершенно не в ее духе, смиренно: «Господи, пусть он вернется ко мне целым и невредимым».
Мальборо смотрел на жену в подзорную трубу. Когда Сара скрылась из виду, он немедленно принялся писать ей письмо.
«Я долго смотрел на тебя. А сейчас готов отдать жизнь за возвращение к тебе».
– Хилл, – попросила королева, – сделай мне ванну для ног. Сегодня они очень разболелись.
Эбигейл кивнула, спустя несколько минут принесла серебряный таз с теплой водой и опустилась с ним на колени к ногам королевы.
Анна блаженно улыбнулась и, закрыв глаза, откинулась назад.
– Очень приятно, – сказала она. – Дэнверс то слишком резка в движении, то боится притронуться ко мне. У тебя волшебные руки, Хилл.
– Ваше величество очень милостивы ко мне.
– Ты доброе создание.
– И самое счастливое на свете, потому что угождаю вашему величеству.
– Ты тихая, а мне иногда нужна тишина.
Эбигейл осторожно вытерла ноги Анны, смазала мазью, припудрила и надела на них большие, удобные комнатные туфли.
– Легче ногам, ваше величество?
– Гораздо, Хилл. Дорогая моя, кажется, Дэнверс брюзжала на тебя сегодня?
– Она говорит, что я постоянно прислуживаю вашему величеству.
– Какая чушь! Что же ей не нравится?
Эбигейл сложила на животе руки и приняла излюбленную позу миссис Дэнверс. Королева широко раскрыла глаза и рассмеялась.
– Право, Хилл, ты в точности на нее похожа.
– Хилл, – стала передразнивать Эбигейл, – ты слишком усердствуешь. Леди Мальборо приставила тебя сюда делать то, что ей самой не по нраву, но я не просила занимать мое место.
– Прямо-таки вылитая Дэнверс! – воскликнула Анна.
Эбигейл кротко подняла взгляд на воображаемую Дэнверс и пробормотала извинения. Потом, осмелев, сделала вид, будто появилась Сара, и изобразила сцену между ней и Дэнверс. Девушке было страшновато смотреть на королеву. Не слишком ли далеко она зашла? Как воспримет королева вышучивание Сары?
– Умная, маленькая Хилл! – негромко произнесла королева с улыбкой. Это явилось еще одним шагом к их сближению.
– Ваше величество, – сказала Эбигейл, – мистер Мэшем передал, что принц надеялся посетить вас сегодня.
– Рада слышать, Хилл. Видимо, он стал чувствовать себя лучше.
– Мистер Мэшем говорит, что утром ему дышалось гораздо легче, и пообедал он с удовольствием.
– Мэшем – добрый юноша. Мне кажется, он привязан к принцу.
– Я уверена в этом, мадам.
– Он посвящает тебя в свои дела?
– Слегка, мадам.
– Умница. Теперь, Хилл, помоги мне приготовиться к приему принца, а потом поиграй на клавесине. Хилл, да ведь я постоянно открываю в тебе все новые таланты. Я очень люблю клавесин и рассказала принцу, как хорошо ты играешь.
Эбигейл очень радовалась сближению с королевой. Вот бы Сара не появлялась несколько месяцев. Тогда бы она добилась заметного успеха.
Георг, принц Датский, явился к жене в сопровождении пажа, Сэмюэла Мэшема. Лицо принца хранило следы былой красоты, но он очень располнел из-за пристрастия к хорошим винам и еде. Ковыляя, он вынужден был опираться на трость с украшенным самоцветами набалдашником и производил чуть ли не комическое впечатление. Дышал он из-за обострившейся астмы тяжело, однако выражение его лица было добрым и безмятежным, как у жены.
– Мой ангел, – сказал принц с сильным датским акцентом, от которого даже не пытался избавиться, потому что был очень ленив. – Надеюсь, сегодня ты чувствуешь себя лучше.
– Да, мой дорогой. Моя добрая Хилл только что принесла мне облегчение. И ты дышишь не так тяжело. Иди, сядь рядом, чтобы я лучше тебя видела.
Принц грузно опустился в кресло, поставленное Эбигейл возле кушетки королевы. Взял руку Анны, поцеловал ее и стал любовно поглаживать пухлые красивые белые пальцы. Но даже при этом сонно клевал носом. Он много пил, и после обеда – да и в любое другое время – глаза у него открывались с трудом.
– Дорогой Георг! – негромко произнесла Анна.
Он радостно кивнул. И потом оба сидели молча.
«Такой хороший муж, – подумала Анна, – но кроме «Мой ангел» или «Мой дорогой Георг» сказать нечего. Конечно, когда наш мальчик был жив, мы говорили о нем, и то была самая увлекательная тема на свете, но теперь разговор о сыне лишь опечалит нас обоих. Ничего не скажешь, интереснее, веселее говорить с дражайшей миссис Фримен – вернее, слушать ее. И гораздо приятнее беседовать с этой тихой, маленькой Хилл, оказавшейся очень умной».
Анна зевнула.
В передней Эбигейл улыбалась Сэмюэлу Мэшему.
– Если ты простишь мне эту вольность, – сказал он, – то скажу, что выглядишь ты вполне благополучной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130