Однако суровый Вильгельм принял все это всерьез и отправился в Кенсингтон осмотреть маленькое войско. «Возможно, – ехидно подумала Сара, – это не так глупо, как представляется на первый взгляд. Только в таких вот случаях, появляясь в глазах толпы, он может услышать одобрительные возгласы в свой адрес».
– Королю наверняка понравится, – сказала Анна.
– Он, несомненно, сочтет, что я одеваюсь слишком уж пышно, – задумчиво протянул мальчик. – Но моя преданность, возможно, умерит его раздражение моей одеждой.
Принцесса Анна восторженно закатила глаза. Существовал ли на свете подобный ребенок? Что за ум! Что за проницательность! Каким королем он станет, когда взойдет на престол!
Когда герцог ушел, обеим женщинам пришлось выслушивать уже не раз слышанные восхваления его ума и мудрости. Сара выходила из себя, но Барбара Фицхардинг казалась столь же восхищенной, как принцесса; и они, словно две кумушки, без умолку стрекотали об этом чудесном мальчике.
Потом, наедине с Барбарой, Сара дала волю своему раздражению.
– Королю небось уже надоел этот мальчишка, – заметила она с усмешкой.
– По-моему, король искренне привязан к своему племяннику, – ответила Барбара. – Но он не слишком щедр на проявление своих чувств. Может, потому он так одинок?
– Нет, у него есть добрые друзья, верный Бентник и благородный Кеппель. Да и любовница.
Сара лукаво поглядела на собеседницу. Любовницей этой была сестра Барбары, Элизабет Вильерс, связь ее с королем началась вскоре после его женитьбы и длилась до тех пор, пока королева не умерла. В предсмертном письме, вскрытом после похорон, жена укоряла Вильгельма и просила прекратить эту связь. Король был так потрясен, что надолго оставил Элизабет. Однако Сара полагала, что отношения их втайне возобновились, и Барбара, шпионка, доносившая обо всем сестре, чтобы та передавала Вильгельму, знает об этом.
– Он очень болен, – ответила леди Фицхардинг. – Сомневаюсь, что у него есть время и силы для развлечений.
– Друзья остаются подле него. Я слышала, они хлещут голландский джин в заведении Хэмптона. У Вильгельма находятся силы и время ублажать своих голландцев.
– Но ведь он с каждым днем выглядит все хуже.
– Вот потому и не стоит наряжать Глостера так пышно. Это все равно, что назвать его принцем Уэльским, хотя мать его еще не стала королевой.
– Удивляюсь, – не без колкости сказала Барбара, – что ты не предостерегла его мать. Тебя-то она бы определенно послушала.
– Я предупреждала ее.
– И она не послушалась?
Завуалированная шпилька! Сара терпеть не могла Барбару Фицхардинг с тех пор, как она, будучи еще маленькой Барбарой Вильерс, жила вместе с ней и принцессами Анной и Марией в Ричмондском дворце, где их и еще нескольких девочек воспитывала мать Барбары.
– Она без ума от этого мальчишки.
– Это ее сын.
– Его чересчур балуют. Я бы не позволила так портить своих детей.
Может, это намек на гувернерство Барбары. Как и все при дворе, леди Фицхардинг недолюбливала Сару Черчилл. Пусть Сара распоряжается в покоях принцессы Анны, но соваться в воспитание герцога Глостера Барбара ей не позволит.
– Его никто не портит. Это на редкость умный мальчик. Такого одаренного ребенка я еще не видела.
– Вот как? Надо как-нибудь пригласить тебя в Сент-Олбанс и познакомить с моими детьми.
Барбара рассмеялась.
– У тебя все непременно должно быть лучше, чем у других.
– Должно быть? Это как понять? Мои дети крепкие, здоровые, умные, это естественно. Сравни их отца с этим… дурачком… не могу назвать его иначе… который мямлит «Est-il possible ?» в ответ на все, что бы ему ни сказали! Георг, принц Датский! Я называю его «Старый Est-il possible». И все понимают, о ком речь.
– Можно подумать, ты – принцесса, а ее высочество – твоя служанка, – сказала Барбара. – Будь поосторожнее, Сара Черчилл. Вспомни, с чем ты прибыла к нам в Ричмонд. То явилось величайшим счастьем… для тебя. Признай, что не была нам ровней. Мы все происходили из знатных семей, а ты…
– Барбара Вильерс, твоя родственница, ставшая миледи Кэстлмейн, принесла почести вашей семье, ублажая короля в спальне. У нас в роду не бывало подобных женщин.
– По-моему, твой муж неплохо нажился на отношениях с миледи Кэстлмейн. Она платила ему за услуги… в постели. Не на ее ли пять тысяч фунтов ему удалось приобрести ежегодную ренту? Тебя должно это радовать, поскольку граф Мальборо сейчас в немилости и не имеет должности при дворе.
Если Сара и любила кого-то искренне, то своего мужа, Джона Черчилла, графа Мальборо. И хотя до брака он имел репутацию повесы, впоследствии ни разу не изменил ей. Она была твердо в этом уверена. Упоминание о его прежних похождениях привело ее в ярость.
Сара ударила Барбару Фицхардинг по щеке.
Ошеломленная Барбара уставилась на нее, занесла руку для ответного удара, потом вспомнила, что дамам их положения драться не подобает.
Однако разъярилась она не меньше Сары.
– Я не удивляюсь такому твоему поведению, – заявила леди Фицхардинг. – Этого следовало ожидать. Ты не только надменна и невоспитанна, но и жестока. Постыдилась бы поворачиваться спиной к бедным родственникам, когда они голодают.
– Это что за ерунда?
– Не ерунда. Я только вчера услышала печальный рассказ о семье Хиллов. И заинтересовалась ею… как и моя собеседница… из-за родства этой семьи с заносчивой леди Мальборо! Твои дядя, тетя, двоюродные братья и сестры… умирают с голоду! Две девочки работают служанками, двое мальчишек пропадают на улице, оборванные и голодные.
– Эта душещипательная история делает честь вашему воображению, леди Фицхардинг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130