— Боже Всемогущий! — ахнул Болдуин. Он обтер Ивару лицо и руки влажной тряпкой. — Пойдем, пойдем. У нассовсем мало времени. Мы купили проститутку, но навряд ли часовой задержится с ней надолго.Болдуин обхватил Ивара за талию и попытался поднять. Каждое движение причиняло невыносимую боль — правая рука оказалась сломана, а нога вывихнута.— Ну пойдем же, — нетерпеливо сказал Болдуин.— Куда мы идем? — Ивар с трудом произнес эти несколько слов.— Тише, — Болдуин пригладил ему волосы. — Ты даже не представляешь, как я тебя люблю.Холодный ветер заставил Ивара вздрогнуть. Через некоторое время — оно показалось вечностью — они добрались до небольшой аллеи. По дороге Ивар то проваливался в беспамятство, то снова приходил в себя и слышал, как тихонько ругается Болдуин — ему было тяжело тащить почти бесчувственное, обмягшее тело. Очнувшись в очередной раз, Ивар понял, что они уже не одни.— Ваше высочество, — позвал Болдуин.— А, ты привел его. Хорошо.Ивар задохнулся от удивления, закашлялся и упал на колени. Кашель отдавался в ребрах такой сумасшедшей болью, что он едва не потерял сознания. Голос оказался знакомым.— Принц Эккехард! — прохрипел Ивар.— Мило и Удо спрячут вас с Болдуином и тайно вывезут из Отуна сегодня ночью, — коротко сказал принц. — Вы спрячетесь возле дороги, а когда завтра мы будем проезжать мимо, вы присоединитесь к нам.— Болдуин? — вопросительно произнес Ивар.— Скоро она примется за меня, — отозвался Болдуин. — Изобьет меня до полусмерти и вышвырнет вон. Я ненавижу ее!— И любишь меня, — ревниво напомнил Эккехард.— Конечно, мой принц. Я буду любить вас и служить вам как должно.Эккехард радостно рассмеялся. Ему не исполнилось еще и пятнадцати, и вся свита его состояла из мальчишек не старше его самого. Но это был путь к свободе.Ивар не возражал, когда его, словно младенца, запеленали в одеяло, — он слишком устал, чтобы сопротивляться. К тому же больше всего сейчас ему хотелось оказаться как можно дальше от Джудит, Хью, короля и всего двора, подальше от всего того, что напоминало ему о Лиат. Наверное, сердце у него всегда будет обливаться кровью при мысли о ней. Этой жертвы требует его путь, как требовал жертвы от блаженного Дайсана, который, истекая кровью, лежал у ног даррийской императрицы. Из крови, упавшей на землю, вырастают розы.— Тихо, — прошипел Болдуин. — Как только мы выберемся за ворота, считай, что мы спасены.Сквозь щели между досок, из которых была сколочена повозка, Ивар видел улицу, неясные отблески факелов. Потом мимо проплыли ворота и часовые. И вскоре он вдохнул запах полей — земли и зерна. Ивар дрожал от холода, но Болдуин обнял его, согревая теплом своего тела.— Лиат, — пробормотал Ивар.— Теперь она вне закона. Ее признали колдуньей. Это очень плохо, верно. Но я подумал, что ты захочешь узнать об этом.Да, это плохо.— Но Хью…— Его отослали на юг, он проведет три года в каком-то монастыре под присмотром иерархов. И я этому рад. Надеюсь, он целыми днями будет стоять на коленях, пока они У него не покроются волдырями и ссадинами.Колесо наехало на камень, Ивар ударился сломанной рукой о борт повозки и застонал от боли.— Тише, — утихомиривал его Болдуин. — Теперь наша жизнь станет намного лучше, вот увидишь. 6 Когда охотники выскочили из леса на открытую поляну, перед ними оказался не кабан и не стая перепелов, а кучка оборванцев. Грязные потрепанные мужчины, бледные женщины, тощие ребятишки. Все они были босы, хотя земляуже была схвачена ранними заморозками и весело звенела под копытами коней.— Кто это? — спросил Лавастин у егерей. Они жили здесь и знали эти места как свои пять пальцев.Но егеря не имели ни малейшего представления, откуда взялись эти люди. Всего десять дней назад в лесу не было никаких чужаков — лесничий самолично объезжал лес, собираясь устроить здесь охоту для графа и его гостей.— Да они распугали всю дичь в округе! Проклятье! — Лорд Амальфред сплюнул от досады и отъехал в сторону. Молодой салиец прибыл со свитой герцогини Иоланды, и, по мнению Алана, лучше бы он этого не делал.Лавастин, нахмурившись, обвел взглядом поляну. Под деревьями виднелись жалкие хижины, если их можно было так назвать. Построенные на скорую руку, с дырами в стенах и крышах, убогие убежища не могли защитить хозяев даже от дождя, что уж говорить о морозе. Над общим костром висел котелок с похлебкой — по запаху угадывались желуди, какие-то травы и кроличье мясо.Под деревьями виднелись пять могильных холмиков, причем два из них были совсем маленькие. Возле шестой, еще открытой могилы стоял грубый деревянный гроб.Наконец вперед выступила одна из женщин. На руках она держала сверток, и Алан никак не мог решить, что это — просто какой-то комок тряпья или ребенок, слишком уж неподвижно он лежал. Переведя взгляд на женщину, он снова поразился ее бледности и худобе. Руки и ноги у нее больше походили на кости, обтянутые кожей, а в глазах затаился животный ужас.— Что вы сделаете с нами, милорд? — Ее голос больше походил на хриплое карканье. Она закашлялась, и это разбудило ребенка у нее на руках — сверток действительно оказался ребенком. — Малыш запищал, пошевелился и снова затих, видимо, у него не был сил плакать.— Вам придется уйти, — сказал Лавастин. — Уборка урожая уже закончилась, и нам негде поселить вас. Вам лучше отправиться на юг и попытать удачи там.— Мы пришли с юга, милорд. Там нет ни урожая, ни работы. Мы будем служить вам, если только вы найдете для нас работу и будете нас кормить.— У нас не осталось мест, — повторил Лавастин. — Мы не можем прокормить всех нуждающихся. — Он махнул слуге, который тотчас поспешил к господину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117