— Ботфельд? — Генрих всегда обладал замечательной памятью, и сейчас он вспомнил, что требовалось. — Леди Ботфельд прислала всего двадцать солдат, когда мы потребовали поддержки. Вряд ли семья с таким благосостоянием может рассчитывать на то, чтобы выдать девушку замуж за человека твоего положения. И это тем более смешно, если она незаконнорожденная.— Все к лучшему, — саркастически сказал Санглант. — Для такого, как я, — в самый раз. Как ты не понимаешь! Я не хочу становиться королем, зная, что мне в глотку каждую минуту готова вцепиться дюжина врагов. Я так жил целый год. Я просто хочу кусок земли, Лиат и покоя.— Покоя! Кто может думать о покое, когда на наши северные земли нападают эйка, а на восточные — куманы? С каких это пор принцы королевской крови позволяют себе размышлять о такой роскоши, как покой? Даже леди, владеющая крохотным поместьем и десятком слуг, думает о том, как защитить свои земли от поползновений соседей. Если мы будем жить по заветам блаженного Дайсана, то наши души обретут покой в Палатах Света, но не раньше.Генрих подошел к реке, на берегу лежали отшлифованные водой камешки. Он поднял один из них и кинул в воду, тот булькнул и исчез в глубине. Король вздохнул. Санглант не видел его лица. На короле была утренняя накидка — темно-синего цвета, на вороте и рукавах — золотые львы и пурпурные восьмиконечные звезды — память о тихой, умной Софии, которая так любила роскошь и которая умерла три года назад.— Ты еще не пришел в себя после плена, — наконец произнес король, не отрывая взгляда от воды. — Когда ты отправишься, то пожалеешь о своих необдуманных словах и поймешь, какой замечательный план я тебе предлагаю. Сапиентия — отважная и храбрая, но Господь не наградил ее качествами, необходимыми королеве. Теофану — возможно, если она, конечно, выживет… — Он помолчал, сжал кулаки и продолжил: — Но она слишком рассудительна и не сумеет повести солдат за собой на битву. А Эккехард, — король пожал плечами, — он слишком молод и глуп. К тому же он обещан церкви, и единственное, что он умеет, это возносить Господу молитвы красивым голосом. Так что остаешься только ты. — Генрих повернулся и посмотрел сыну в глаза. — Ты можешь стать королем, Санглант, у тебя всегда были необходимые для этого качества. Ты рожден повелевать, солдаты готовы пойти за тобой в огонь и воду. Они доверяют тебе и восхищаются тобой. После меня королем должен стать именно ты.— Я не хочу быть королем. Или наследником. Или императором. Как мне заставить тебя понять это?Король покраснел — надвигался один из его знаменитых приступов ярости, но Санглант смотрел на отца совершенно спокойно. Ярость короля его уже не пугала: никакое наказание не сравнится с тем, что он пережил в плену у Кровавого Сердца. Превратив принца в цепного пса, вождь эйка освободил его от цепей повиновения воле отца.— Ты сделаешь то, что я скажу!— Нет.Только теперь Генрих удивился, удивился настолько, что его гнев улетучился. Но это продолжалось лишь мгновение. Потом из отца, изумленного неповиновением сына, Генрих превратился в короля, которому противится его подданный.— Я лишу тебя наследства! У тебя не будет ничего, даже меча, который ты носишь на поясе! Ни лошади. Ни даже одежды!— А разве раньше у меня это было? То, что мужчина получает в наследство, дается ему матерью.— Она оставила тебя. — Генрих дотронулся до груди, Санглант знал, что там лежит окровавленный кусочек ткани — единственное напоминание о его матери, которая покинула Генриха и земли людей много лет назад. — И не оставила тебе ничего.— Кроме чар, лежащих на мне, — прошептал Санглант.— Она не могла жить здесь, на нашей земле, — произнес Генрих.Отец и сын смотрели друг на друга — двое покинутых мужчин. Санглант упал на колени, Генрих положил руку на темноволосую макушку своего первенца.— О Владычица, — прошептал Санглант, — я так устал от сражений. Я просто хочу отдохнуть.Генрих ничего не ответил, его рука легонько поглаживала волосы Сангланта. Стояла тишина, но обостренный слух Сангланта улавливал слова стоящих в отдалении людей из свиты.— Все-таки мне кажется, что это неразумно, — раздался голос сестры Росвиты.— Возможно, — послышался голос Виллама. — Но думаю, гораздо разумнее ударить по Аосте сейчас, когда она слаба, и никто не усомнится, что армию должен возглавлять принц. А уж что произойдет потом, когда Аоста окажется в наших руках и Генрих станет императором… Мы не умеем предвидеть будущее, так что придется действовать вслепую. Не стоит недооценивать той поддержки, которую окажут Сангланту другие принцы и дворяне, если они не будут полностью посвящены в планы Генриха.— А вы слышали о гадюке?Санглант узнал голос одного из слуг короля.— Нет. Гадюка? Где? — насторожился один из «львов».— Ах да. Вы же не знаете. Вчера она укусила одну из гончих Лавастина и исчезла. Конюший послал людей обшаривать все кусты и окуривать любую нору, но местные жители говорят, что многие годы не видели тут змей. А в то, что крыса решилась напасть на собаку, и вовсе трудно поверить.Санглант ощутил тревогу. Он вскочил на ноги, немало удивив этим короля, и резко спросил:— Что это за разговоры о гадюке и о гончей Лавастина?— Что? А, да. — Генрих скрыл удивления, горе, печаль и все прочие чувства под маской невозмутимости и быстро пересказал известные ему факты: — Это случилось на рассвете. Люди уже осмотрели территорию, прилегающую к дворцу, но сюда, на берег реки, они не заходили. Да и что толку? Эта тварь уже давно спряталась в каком-нибудь укромном месте, и никто ее не отыщет.— Если этим не займусь я. — Санглант откинул голову назад и принюхался. В воздухе носились самые разнообразные запахи: пота, мертвой рыбы, лаванды и календулы, растущих на противоположном берегу, конюшни, дворцовой кухни.— Ну, пойдем, — заторопился король, — отошли «львов», они и так сторожили тебя всю ночь, пусть пришлют кого-нибудь другого. Куда ты пойдешь?— Надо посмотреть здесь, под скалой. Эта тварь могла уползти через кусты.— Смотри, чтобы и тебя не укусили.— Даже если и так, что с того? — произнес Санглант с горечью. — Ни одна из существующих тварей не может мне навредить.— Ступай, сын.Но Санглант уже начал охоту и не обратил внимания на поспешное отступление отца. 5 Ханна ждала, пока Лиат выйдет из комнаты графа Лавастина. А Лиат была просто ошеломлена пролившимся на нее дождем подарков. Господи, неужели Лавастин действительно подарил ей лошадь? Она сжала кольцо Алана и молча посмотрела на Ханну.— Тебя зовет король. — Ханна поцеловала ее, обняла, а потом критически осмотрела подругу. — Кажется, все в порядке.— Король?— Лиат! — Строгий тон Ханны заставил Лиат подскочить от неожиданности. — Если хочешь, можешь сбежать, конечно, но лучше встретить опасность лицом к лицу. От того, как ты поведешь себя перед королем, зависит его решение — в твою пользу или отца Хью.Разумеется, совет был хорош, но Лиат казалось, что ее горло стиснула чья-то рука, и она не в силах выдавить из себя ни слова.Пока они проходили через двор, им навстречу попалось несколько «львов», в том числе и ее знакомый, Тиабольд. Он подмигнул Лиат и сказал:— Если мы тебе понадобимся, ты знаешь, где нас найти, друг.Все уже знают или просто подозревают о том, что произошло? Впрочем, слухи о той сцене, свидетелями которой вчера стало множество людей, уже могли дойти до ушей короля. А то, что Хью до вчерашнего дня так успешно скрывал свой интерес к ней, доказывало, насколько он хитер.— Они тебя уважают, — пояснила Ханна, — ведь в Аугенсбурге ты спасла множество «львов».А убила еще больше.Сейчас было позднее утро. Трон короля вынесли во двор и установили в тени, Генрих сидел, а перед ним на коленях стояли Хью и Вулфер. Хью — ближе к королю, что подчеркивало его более высокое положение. Вулфер коротко взглянул на нее, и Лиат сразу почувствовала прилив раздражения, Хью остался недвижим. Ханна вышла вперед вместе с ней, но потом отодвинулась и встала за спиной принцессы Сапиентии. Генрих внимательно осмотрел Лиат с ног до головы, когда она встала на колени позади Вулфера и Хью. Дворяне стояли за троном Генриха: Сапиентия, Виллам, Джудит, сестра Росвита и другие, чьих лиц она не могла различить из-за волнения. Толпа гудела и жужжала, как гнездо потревоженных пчел.Она не видела Сангланта.Лиат сжала на пальце кольцо Алана.— Итак, ты та самая «орлица», появление которой взволновало весь мой двор. Тебя зовут Лиатано. Аретузское имя… — Генрих поигрывал перстнями, рассматривая Лиат. — И что же мне с тобой делать?— Прошу вас, ваше величество, — начал Хью. — Эта женщина — моя рабыня. Она стала моей, потому что ее отец умер, оставив после себя долги. Она унаследовала их, но не смогла оплатить…— Я бы оплатила их, если бы ты не украл книги отца!— Тихо! — сказал король, не повышая голоса. — Продолжайте, отец Хью.Лиат сжала руки. Хью склонил голову.— Как его единственная наследница она унаследовала его долги, но не смогла их оплатить, а поскольку их оплатил я, то она перешла в мою собственность. Я очень хорошо знал, что молодая женщина, оставшаяся без защиты родных, может подвергнуться разным опасностям, особенно на севере. Поэтому я сделал все что мог, чтобы спасти ее.— О каких книгах идет речь? — поинтересовался Генрих.Хью пожал плечами:— У церкви есть право конфисковать книги, которые могут оказаться опасными. — И тут он потребовал поддержки с неожиданной стороны: — Ведь это так, сестра Росвита? Ориалльский совет утвердил такое правило, верно?— Церковь берет подобные книги, — кивнула та, нахмурившись.— Как приходский священник, служитель Господа, я счел эти книги опасными и изъял их. Я поступил так, поскольку считал это единственно верным. Так или иначе, я вообще сомневаюсь, действительно ли они принадлежали ее отцу.— Это неправда!— Я не позволял тебе говорить, — сказал Генрих, не взглянув на Лиат. — Но обвинение в краже — вещь серьезная, отец Хью.Тот печально вздохнул и нахмурился:— Конечно, ваше величество. Но ведь и мое обвинение столь же серьезно: я заплатил за нее долги отца, и она стала моей рабыней. Я посвящен церкви, и было бы странным утверждать, что я поступил с этой женщиной бесчестно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65