Сколько путей ведут в Верлиду? Вы можете выбрать неверную дорогу и потратите несколько месяцев, чтобы убедиться, что вы с вашей «орлицей» разминулись. Будьте терпеливы.— Все «орлы» вовремя возвращаются к королю, — мягко сказал Виллам. — Если вы останетесь тут, в конце концов вы встретитесь с ней.— Она все равно вернется ко мне, — прошептал Санглант.— Все молодые люди торопят события, — улыбнулся Виллам. — Вы должны быть терпеливы с ним, ваше величество. Ему пришлось многое пережить.Король, нахмурившись, смотрел на сына. На дорожке, ведущей в часовню, появились клирики. В воздухе зазвучали слова молитв, и выражение лица Генриха изменилось.— Она красивая молодая женщина, — продолжал Виллам. — Это неплохо, возможно, ее присутствие вернет принцу интерес к женщинам.— Сын мой, — обратился Генрих к сыну. — Что значит «рука смерти»?Внезапно Санглант вскочил, словно до него донесся чей-то неведомый голос, и принялся отвязывать цепи, удерживающие собак. Лошади занервничали: собаки рвались к ним. Сангланту пришлось пустить в ход кулаки, чтобы усмирить взбесившихся псов. Принц вскочил на своего коня, приказывая псам держаться рядом, и поскакал к реке.Король посмотрел на Хатуи. Та кивнула, сразу поняв, что от нее требуется, и поехала за принцем. С едва слышным ропотом за ней отправились четверо солдат.— Я просто не знаю, что с ним делать, — пробормотал Генрих.— Оставьте его на некоторое время. Пусть успокоится, — посоветовал Виллам. — А после снова дайте ему «драконов». Хорошее сражение излечит его.Но Генрих лишь нахмурился:— Унгрийский король сообщил, что предлагает своего младшего брата в женихи Сапиентии.Росвита удивилась:— Разве вы не одобрили прошение салийского принца Гиллиарма? Или сына короля Полении?— Дикари! — пробормотал Виллам, который сражался с поленийцами до их обращения в веру Единства. — Лучше бы вы выдали ее замуж за молодого Родульфа Варингского и таким образом укрепили с ним отношения. Когда Сапиентия взойдет на трон, ей понадобится поддержка герцогини Иоланды Варингской.— Он всегда был послушным сыном, — произнес Генрих, глядя на дорогу, по которой ускакал Санглант. — Но я должен полагаться на то, в чем уверен. Бесполезно строить замок на песке, ему нужно прочное основание.Виллам посмотрел на Росвиту и поднял брови, будто не понял, о чем говорит король. Росвита в ответ лишь пожала плечами.Перед домом, в котором они остановились на ночь, слуги уже разгружали повозки и вытаскивали сундуки. Росвита увидела, как молодой брат Константин бредет по двору, руки у него были заняты бутылками с чернилами и связками перьев. Он смотрел под ноги и столкнулся с одним из слуг. Выронив чернильницу, он наклонился за ней, но у него из рук тотчас выскользнула связка перьев.Росвита улыбнулась:— Ваше величество, можно я пойду и помогу клирикам разобрать пожитки?Генрих рассеянно кивнул. Но не успела монахиня отойти и на несколько шагов, как король снова позвал ее.— Спасибо вам, добрый друг, — сказал он и улыбнулся. Росвита лишь склонила голову, как всегда покоренная силой его обаяния.Росвита догнала Константина как раз вовремя, он только что собрал все перья и теперь пытался встать с колен, не рассыпав всего остального. В следующую секунду до нее донесся знакомый голос. Из дома, сонно моргая и удивленно осматриваясь по сторонам, показались сестра Амабилия и брат Фортунатус. Во двор въехал всадник.— Где король? — подъезжая, спросил он.Росвита выступила вперед, желая взять послание, которое, как она думала, привез гонец, но тот отрицательно покачал головой.— У меня нет послания, — сказал он. — Я герольд маркграфини Джудит. Скоро она вместе со своим женихом присоединится к королевской свите. Маркграфиня сопровождает леди Таллию.— С женихом! — ошеломленно повторил Фортунатус, а Амабилия воскликнула:— Боже Всевышний! Что же натворила бедная девочка, если ее так быстро выгнали из монастыря? — Она говорила о леди Таллии.В поле зрения показались новые всадники, и клирики с надеждой уставились на прибывающих, желая подробнее узнать, что же произошло с леди Таллией. Однако это был раздраженный Санглант, рядом с которым ехали Хатуи и четыре гвардейца, с опаской посматривающие на эйкийских собак. Псы Сангланта пронзительно лаяли, а минуту спустя во двор вышел граф Лавастин со своими черными гончими. Гвалт стал совершенно несусветным, Росвита не выдержала и заткнула уши.Санглант спрыгнул с коня и попытался утихомирить своих собак, но те продолжали буйствовать при виде гончих, которые благоразумно держались на почтительном расстоянии.Появился наследник графа Лавастина — молодой лорд Алан, он опустился рядом с собаками и что-то прошептал, гончие тут же успокоились.Санглант все еще пытался утихомирить своих зверюг, которые лаяли и огрызались. Правая рука принца была в крови — цепь сорвалась и содрала Сангланту кожу. Алан осторожно подошел, опустился на колени и положил руку на голову ближайшей эйкийской собаки.Росвита зажмурилась, Амабилия прерывисто вздохнула, Фортунатус чертыхнулся, а Константин вздрогнул. Тотчас Росвита укорила себя в трусости и открыла глаза, и перед ней предстала невероятная сцена.Алан держал руку на голове самого большого и уродливого пса. Тот смирно сидел, дрожа, из пасти у него капала слюна.— Тихо, — произнес Алан. — Бедняжки.Санглант с удивлением смотрел на него. Граф Лавастин невозмутимо наблюдал за происходящим, Росвита не могла понять, о чем он думает.Еще минуту все стояли молча. Из зала донеслись голоса. Санглант поморщился и оттащил собак в сторону, а на пороге показались Сапиентия и отец Хью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117