Теперь не полихачишь. Поезд, послушный сигналам от датчиков, стоящих вдоль всего пути, сам плавно разгонялся, тормозил и менял темп движения в зависимости от ситуации на всем направлении. С АРС не побалуешь…Правда, полгода назад ее пришлось на время отключить.Тогда Коля первым заметил, что где-то на середине горизонтального участка на лобовое стекло кабины упало несколько мутных капель воды, которые тут же сдуло набегающим потоком воздуха, но во время второй ходки к центру по стеклу побежали уже мутные густые струйки — пришлось даже включить “дворники”. Он тут же сообщил по линейной связи о случившемся. На третьей ходке он заметил двоих в робах, метнувшихся в свете фар в специальную стенную нишу. Значит, ремонтники уже проверяли стыки тюбингов, устанавливая место течи. К вечеру приехала какая-то комиссия, и закипела еженощная работа — бригада тоннельщиков из Метростроя подтягивала болты крепления тюбингов и зачеканивала стыки. А АРС отключили, потому что после прохождения злополучного перегона перед выездом на станции помощники выходили наружу и специальной шваброй стирали следы потеков на лобовых стеклах и передке кабин, чтоб не возбуждать ненужных разговоров среди пассажиров.Капель так и не удалось устранить, хотя специальная бригада геодезистов прошлась по контрольным меткам-реперам и не обнаружила просадок. Тогда местный главный механик нашел “гениальный” выход, за что получил бесплатную путевку в Крым: на всем двухсотметровом “плачущем” отрезке устроили легкий водонепроницаемый фальшпотолок из листовой стали, и мутное известковое молоко аккуратно стекало с него, не попадая на поезда, прямо в водоотливные канавы, а оттуда через насосную станцию уходило в городскую канализацию. И снова включили АРС и убрали из кабин помощников, с которыми так весело было коротать подземные часы…Евдокимов заплевал и выкинул в окно окурок, потянулся и уставился в сноп света, летящий перед поездом, ожидая появления козырька фальшпотолка — уж больно красиво сверкали в свете фар капли, падающие по его краям. Но вместо праздничной капели он увидел сплошную, словно стеклянную стену воды, надвигавшуюся на него и слепящую отраженным светом. Одна рука автоматически отключила АРС, а вторая резко рванула рукоятку тормоза. Нога же сама отдернулась от рычага “мертвого машиниста” — устройство, которое контролирует состояние человека, управляющего поездом, и моментально включает систему экстренного торможения, если тот теряет сознание или с ним происходит нечто похуже.Поезд, пронзивший стену воды, еще только начал тормозить, когда на его пути одно за другим стали складываться кольца обделки и сквозь щели на рельсы поползла густая масса плывуна из песка и воды вперемешку с осколками бетона. Один из таких осколков пробил стекло и снес Евдокимову голову, поэтому Коля уже не увидел, как наступила тьма, и не услышал, как затрещали и зазвенели стеклами стенки вагонов, прессуемые обрушившейся по всей длине поезда кровлей. Москва — Из-под топота копыт пыль по полю летит, — быстро повторял за логопедом Крахмальников.Сегодня эта поднадоевшая скороговорка ему почему-то особенно нравилась. Что-то было в ней резкое и разгульное, соответствующее нынешнему настроению. Ох, как он сегодня вдарит, аж пыль полетит из-под топота копыт.— Лучше, Леонид Александрович, уже много лучше, — сказал логопед, что-то записывая в блокнот. — На “т” поменьше атаки. А то получается, как у пэтэушниц, “уцюг”, “лецит”.— Ага, ага, — согласно кивал Крахмальников, глядя в строгие глаза логопеда.Этого человека он почему-то боялся, хотя логопед относился к Леониду со всем должным пиететом. Его реплики вроде сегодняшнего сравнения с пэтэушницей возвращали Крахмальникова на грешную землю, где он был обыкновенным советским образованцем, плохо говорившим, мало читавшим, узколобым и недалеким. Крахмальникову это тоже ужасно в себе не нравилось. Ему хотелось задавать самые сложные вопросы легко и непринужденно, как Ларри Кинг, а он, бывало, застревал на каком-нибудь паразитическом слове и подолгу не мог выкарабкаться из сложноподчиненного предложения. Нет, всему учили Крахмальникова в МГИМО, этом уютном гнездышке КГБ, только не учили быть простым и изящным. Впрочем, может быть, это дается только природой, но Крахмальников тем не менее с этим смириться никак не мог.Борясь с собой, Крахмальников начал писать книгу. На первых порах настрочил страниц сорок, но на этом дело застопорилось, потому что он к рукописи возвращался только затем, чтобы исправить уже написанное.Зазвонил сотовый. Леонид, решив, что это опять Гуровин никак не может найти Алину, резко нажал кнопку, но это был не Яков Иванович.— Леонид Александрович, это из администрации президента вас беспокоят. Здравствуйте. Не могли бы вы завтра часам к пяти подъехать в Кремль?Крахмальников замер. Дюкова он считал личным врагом. Тот вел с компанией “Дайвер-ТВ” долгую и беспощадную войну и ухитрился уже почти что разорить медиахолдинг, которому принадлежал “Дайвер”. Он заставлял госканалы лить на “Дайвер” ушаты грязи, — впрочем, они делали это так неумело и топорно, что только прибавляли “Дайверу” популярности. А вот теперь — “вы не могли бы?”.— Здравствуйте. А по какому поводу? — полудружелюбно ответил Крахмальников.— Это не телефонный разговор.— Государственная тайна? — чуть иронично сказал Леонид.Крахмальников знал, что Дюков вовсе не тупой аппаратчик, что он человек с юмором, и поэтому не слишком рисковал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84