За звуконепроницаемой перегородкой сидят операторы связи. Три телефона трезвонят, не умолкая. Но ни одного вопроса Булгакову. Все — о питерской катастрофе.Наконец звонкий голос спрашивает:— Я хотела бы знать, будет ли Олег Витальевич по-прежнему искать поддержки у партии власти, в которой состоит и мэр Санкт-Петербурга?— Вопрос к Булгакову, — слышится в наушнике Крахмальникова голос ассистента режиссера.— Тут у нас есть телефонный звонок Олегу Витальевичу, — сообщает Евгений.— Повторите вопрос, — говорит оператор связи в трубку. Но там слышны лишь короткие гудки.— Мы вас слушаем. Вы в эфире, — повторяет Крахмальников. И переводит взгляд на Булгакова:— Что-то у нас со связью сегодня. А вот у меня есть вопрос: как вы относитесь к программе Стрекалина?— А при чем тут Стрекалин? — удивляется Булгаков.— Значит, для вас и это новость? — мягко улыбается Крахмальников. — Стрекалин ваш противник на выборах.— Казанцев…— Казанцев снял свою кандидатуру.— Вот это для меня действительно новость…— Ни хрена себе, — ахает в аппаратной Игорь Червинский. — А я думаю, чего он пропал… Булгаков не успевает ответить на вопрос. На связи Питер, снова Никитин. Он передает прямой репортаж с митинга у здания мэрии. На нем выступает Ломов.Телефоны раскаляются.Но время эфира вышло.— Заставка, титры, — командует в микрофон ассистент режиссера.Заиграла музыка, по темно-синему фону экрана поползли титры.На съемочной площадке погасили прожекторы. Помощник режиссера помогла Булгакову снять микрофон.Крахмальников промокнул платком виски.— За что ж вы меня так, Леонид Александрович?— В смысле?— Это ведь мной оплаченное эфирное время. А вы про какую-то аварию.— Олег Витальевич, там сотни людей погибли, — тихо сказал Крахмальников.Булгаков резко переменил тему:— А где ваш Балашов?— Черт его знает, сами ищем, — с наслаждением потянулся на стуле Крахмальников.— Вас не затруднит, если он появится — пусть выйдет на меня. — Булгаков поднялся, протянул Крахмальникову руку. — Спасибо. До свиданья.Леонид тоже встал:— Вы к Якову Ивановичу зайдете?— Нет, я уже уезжаю.— Тогда я вас провожу. Есть разговор. Втроем, вместе с секретарем, они вышли из студии. Охранники щитом сомкнули за ними свои широкие спины. Москва Володя снова бродил под окнами студии с самого утра.Сегодня он уже был настроен не так решительно. На студии все были живы-здоровы. Может, они с друзьями-инженерами что-то сделали не так, нарушили какие-то пропорции и отрава в пивных банках способна вызвать самое большее понос?А может, это и к лучшему? Ну ее к черту, эту бабу! И всех ее мужиков.Да и пацанов жалко. Останутся сиротами. Москва Когда дверь в комнату отворилась, Антон с надеждой поднял глаза. Может, его все-таки выпустят отсюда? Он ведь все уже сказав и…Додумать он не успел. Братан в два прыжка оказался возле его стула, стал за сгорбленной балашовской спиной и крепко прикрыл узнику рот рукой. Следом за бритоголовым в помещение прошмыгнул Элегантный, запер дверь, прислонился к стене и достал пистолет.В коридоре зазвучали шаги множества ног, приглушенные голоса. Наконец кто-то остановился перед дверью. Ручка задергалась.— Алексей Учитель, — раздался незнакомый Антону мужской голос. — Мы знаем, вы здесь. Выходите, сопротивление бесполезно.Элегантный посмотрел на братана, приложил палец к губам.Приободренный Балашов дернулся на своем стуле, пытаясь освободиться от зажимающей рот волосатой лапы, и тут же получил удар под дых. Перед глазами поплыли черные круги.Элегантный покосился на Антона, пригрозил ему кулаком.— Ломайте дверь, — донеслось снаружи. Элегантный, держа пистолет на изготовку, еще больше вжался в стену.— Ну, сука, имей в виду, если мы откроем, хуже будет!Элегантный не шелохнулся. Загрохотали мощные удары, дверь затрещала.— Осторожно, он вооружен! — крикнули из коридора.И, словно в подтверждение этих слов, Алик, у которого не выдержали нервы, бабахнул из пистолета в закрытую еще дверь.— Ой-е-е! — взвыл за ней кто-то. Алик выстрелил еще и еще. Послышался стук падающих тел. И все стихло. Москва — Ты с ума сошел! — От сдерживаемой ярости лицо Галины Юрьевны напоминало вареную свеклу. — Что ты себе позволяешь?Яков Иванович, напротив, внешне был совершенно спокоен.— Галя, — почти ласково сказал он, дождавшись кратковременной паузы в гневном монологе заместительницы. — Я получил возможность не прогибаться перед каждым дерьмом, и я ее с удовольствием использую.— Какую возможность? Какую возможность?! — схватилась за голову Галина Юрьевна. — Яков, ты еще ничего не получил! Где они, твои акции, покажи мне их! Где мой пакет, который ты мне пообещал? Где? Я хочу подержать его в руках!— Скоро подержишь…— Яша, Яша, ты же знаешь Тимура и всю эту публику. Сегодня у них одно, завтра — другое. А ты так разговариваешь с Олегом Витальевичем! Ты сук рубишь, на котором сидишь.— Успокойся, все будет хорошо.— Ничего не будет! — истерически выкрикнула Загребельная, и ее мощный подбородок задрожал. — Ты вас убиваешь собственными руками, — сказала она срывающимся голосом. — Только-только начали налаживать с Булгаковым отношения после истории с этой американкой, только-только все стало входить в привычную колею — и вот… Я вчера так порадовалась, что ты поставил на место этого Крахмальникова, ну, думаю, наконец порядок наступит… Нет! Ему вздумалось погрызться с самым нашим надежным спонсором!— Знаешь, что говорят англичане? Не клади все яйца в одну корзину. Ты.., как бы это помягче, Галя, ты провинциальна, что ли…— Я?! Теперь я уже и провинциальна?!— Да. Что ты зациклилась на этом Булгакове?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84