Дюков сел в машину, подал Крахмальникову отнятый милиционерами мобильник.— Позвонить хотите?— Нет, — помотал головой Леонид.— Тогда я позвоню. Как у Гуровина?С трудом вспомнив, Крахмальников назвал номер.— Яков Иванович? Дюков беспокоит… Нет, я по другому делу. У вас ведь сегодня собрание коллектива студии?.. Вот и хорошо, не надо отменять. Я хочу поприсутствовать. Да, сейчас будем.Он отключил телефон:— Ну, Леонид Александрович, как, сможете?— Что? — не понял Крахмальников.— Мы же договорились сегодня. Сейчас будем снимать Гуровина. Вы как?— Это он меня заказал?— Да никто вас не заказывал — самодеятельность МВД.— Их посадят?— А вы бы хотели?— Да!Дюков пожал плечами:— Вы правда этого хотели бы? Следствие, суд?— Да! Я бы этого хотел, — поднялся на локте Крахмальников.— И у вас есть доказательства?— Можем заехать в больницу. Там зарегистрируют побои.— Вот что наши менты научились делать, так это бить без следов, — сказал Дюков. — Не советую, Леонид Александрович. Их и так накажут. Подобное подобным. Только бить их будут куда сильнее, чем вас — Вот такое, значит, правовое государство? — еле выговорил Крахмальников.— Мы его только строим, — улыбнулся Дюков. — Вот построим, “посадим сад и еще в этом саду поживем”… Может быть.Машина с сиреной неслась к Останкину.— Ладно, — сказал Крахмальников. — Ладно. Я и сам хотел сегодня все закончить.— Это вы по поводу собрания?— По поводу.— Да уж чего тянуть, — кивнул Дюков. — Президент беспокоится.На полдороге Дюков остановил машину.— Придется вам начинать без меня. Я часам к девяти подъеду.— Да мы раньше и не начнем.— Вот и отлично. Пересаживайтесь в джип, вас довезут в лучшем виде.Ну и хорошо, подумал Крахмальников. Ну и отлично. Будет время хоть с мыслями собраться.Он вошел на студию с продуманным планом, но почему-то пошел не в свой кабинет, не к своим соратникам в информационный отдел, чтобы рассказать самым доверенным людям о том, что готовится, а свернул к гуровинскому кабинету.Загребельная, которая стояла, прижав голову Якова Ивановича к своему животу, моментально отпрянула, покраснела.— Ты что, Леня? — спросил Гуровин. — Дюков где?— Он приедет к девяти.— Ага, хорошо. — Яков Иванович нажал кнопку на селекторе. — Люба, сообщи всем, что собрание переносится… — Вскинул глаза на Крахмальникова. — На сколько?— Начнем в восемь, — предложила Загребельная. — Нам надо еще решить кадровые вопросы. Зачем Дюкову наши склоки?— Люба, в восемь начнем.— Яша, — сел к столу Крахмальников, — разговор есть.— Мне выйти? — спросила Загребельная.— Какая разница, — махнул рукой Крахмальников.— Выйди, — велел Гуровин. — Слушай из приемной.Загребельная возмущенно удалилась.— Да, Лень. Слушаю тебя. Что сказал Дюков?— Яша, пиши заявление. Ты уходишь из “Дайвера”.Гуровин наклонился поближе, словно не расслышал.— Опять? — спросил он.— Это уже не я решил.— Я-ясно… — протянул Гуровин. — А почему?— Ну не нравишься ты им.— А ты?— Я поменьше.— Я-ясно… — повторил Яков Иванович. — Ясненько.Тихо — Крахмальников даже не заметил — вошла Загребельная.— Садись, Галь. Давай сочинять заявление вместе. Тебя Леня тоже не оставит здесь, я так понимаю?— Да, — кивнул Крахмальников.— Н-нет! — дернула головой Загребельная. — Мы никуда не уйдем! Это вы уйдете, Леонид Александрович. Может быть, те, кто отдал вам эту команду, не в курсе дела, но Яков Иванович Гуровин — владелец контрольного пакета акций студии “Дайвер-ТВ”.Крахмальников повернулся к Загребельной. У нее был страшный вид. На белом лице одни глаза.— Владельцем девяноста восьми процентов акций “Дайвера”, — проговорил Крахмальников медленно, — является государство.— Ха! Ха! — выкрикнула Загребельная. — А почему не двухсот? Что за бред, Леонид Александрович?! Яша, скажи ему! Что ты молчишь?!— Леня, она права. Уралец отдал акции мне.— Когда? — улыбнулся Крахмальников.— Три часа назад. — Гуровин лукавил, но только чуть-чуть. Да, он так и не дозвонился до Тимура. Но ведь тот твердо обещал.Крахмальников спросил как раз об этом:— И у тебя есть документы?— Какие документы? Они в Екатеринбурге. Мы созванивались…— А у Дюкова есть.Загребельная ошалело переводила взгляд с Крахмальникова на Гуровина:— Какие документы? Какие документы?— Факс. Пришел еще утром. Пинчевский продает свои акции государству.— Ага) — обрадовалась Загребельная. — “Продает”! Значит, еще не продал! А нам… Якову Ивановичу обещали три часа…— Погоди, Леня, ты сказал — девяносто восемь. А Казанцев?— Вот с Казанцевым точно уже все решено. Он отдал акции в управление.— Яша, срочно звони Пинчевскому. Срочно, — схватила трубку и стала совать ее в руки Гуровина Загребельная.Тот послушно набрал номер.— Алле, — ответил сонный голос.— Тимур? — спросил Гуровин хрипло.— Да. Это кто?— Гуровин беспокоит. Я хочу вам сообщить, что… — он покосился на Крахмальникова, — наша договоренность выполнена. С нашей стороны.— Что? Вы нашли Алика?— Да! Да, нашли!— И где он?— Он… — Гуровин снова посмотрел на Леонида. — Он убит.В трубке долго молчали.— Кто убит? — спросил Крахмальников. — Булгаков?Гуровин кивнул.— Это правда? Это вы сделали? — спросил Тимур.— Можно и так сказать, — соврал Гуровин.— Вы лично?— Это не телефонный разговор.— Я проверю.— Конечно-конечно. Но теперь очередь за вами.— Что вы имеете в виду?— Мы говорили об акциях.— Ах, это… Получите вы свои акции, что вы волнуетесь. Тимур сказал — сделал.— Извините. Мне очень неловко, но я все-таки спрошу. До меня дошли слухи, что якобы вы вчера отправили факс в администрацию президента…— Вот суки, — неизвестно кого обругал Тимур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84