В приемной другой следователь по очереди допрашивал Гуровина, Загребельную, обеих секретарей и Крахмальникова. Но никто, кроме Леонида, ничего не видел.Следователь предупредил всех сотрудников “Дайвер-ТВ”, что, возможно, они еще понадобятся, переписал домашние адреса и телефоны. Крахмальникову, как главному свидетелю, предложили проехать в отделение.— Да-да, — согласился Леонид. — А это надолго?— Ну на часок-другой…— Яша, — тронул Крахмальников Гуровина за рукав, — собрание без меня не начинайте.— Какое собрание? — вытаращил глаза Яков Иванович. — Ты что, никакого собрания не будет.— Нет, Яша, давай сегодня, чтоб уж разом — и все, — сказал Крахмальников.Лобиков ловил с микрофоном людей из следственной бригады, задавал им вопросы по поводу этого жуткого преступления. Ему отвечали весьма уклончиво, а один из следователей грубо обматерил корреспондента.После отъезда следственной бригады студия гудела как разбуженный улей. Из штаб-квартиры “Муравья” примчались соратники покойного Булгакова. Все рвались в монтажную — поглядеть на кадры, снятые по горячим следам.Телефоны в отделах разрывались. Звонили с других каналов, из информационных телекомпаний, где уже знали о ЧП, разыгравшемся на “Дайвере”.Несмотря на пережитое, Яков Иванович в каком-то смысле чувствовал себя на коне. Опять их канал даст эксклюзивную информацию об из ряда вон выходящем событии, а все остальные вынуждены будут кормиться объедками с его, Гуровина, барского стола.Он вызвал секретаршу:— Люба, Червинского и Долгову ко мне — надо срочно запустить экстренный выпуск новостей.Бросились искать Долгову, и тут Загребельная, как нашкодившая кошка, сообщила, что уволила ее.— Дура! — взбеленился Гуровин. — Господи, какая же ты дура!Стали звонить Ирине домой — трубку никто не брал.Савкова кое-как составила текст — долго, мучительно долго. А время шло, другие каналы ведь тоже не спали.Когда принесли вымороченный Савковой текст, оказалось, что в этот час на студии не было ни одного диктора.— Безобразие! — возмутилась Галина Юрьевна. — Составляли же график дежурства! Всех поувольнять, к чертовой матери!Гуровин промолчал. Он решил, что завтра же этой бабы здесь не будет.— Алла Макарова? — предложил кто-то.— Нет, только не Макарова! — взвизгнула Загребельная.— Да, Алла, — отрубил Гуровин.Прервали показ “Правосудия по-техасски”. Алла заняла место за столом ведущего новостей. Червинский сел за режиссерский пульт, ассистент режиссера сообщила в аппаратную записи:— Пошла заставка. Москва — Мне необходимо позвонить, — сказал Крахмальников.— Ничего, успеется, Леонид Александрович, — виновато улыбнулся следователь. — Я понимаю, у вас дела не в пример нашим. У нас — делишки.— Да мне не по делу, — объяснил Крахмальников. — Жене надо сообщить. Зачем у меня забрали мобильный?— Не положено, — пожал плечами следователь.— А я что, обвиняемый?— Обвиняемый в суде. У нас подозреваемый.— Я подозреваемый?— Пока нет. Все от вас зависит.— Подождите, что от меня зависит? Я не понимаю..— Это потом, Леонид Александрович, ладно? Вы мне еще раз расскажите, как вы вышли, что было.— Да я уже рассказывал…— А вы еще раз.— У меня с Булгаковым был прямой эфир. После передачи я вызвался его проводить, мне надо было поговорить с ним.— О чем?— О выборах, о будущих передачах… Ну есть.., были у нас с ним дела…— Какие дела?— Общие.., телевизионные дела.— Какие?— Он одно время активно спонсировал наш канал. Входил даже в общественный совет.— Рекламу вам давал, да?— Да, политическую, как и на другие каналы.— Еще что?— А потом как-то наши дороги разошлись.— Почему?— Мы стали поддерживать другого кандидата.— Кого?— Казанцева. Александра Казанцева.— А, да-да… Ну и?— Что, простите?— Курите? — спросил следователь.— Нет.— Хорошо. Так что у вас с ним были за дела?— Мы решили снова поддерживать его кандидатуру. Вот об этом я ему хотел сообщить, договориться о встрече.— На улице договориться?— По дороге.— А в кабинете нельзя было?— Почему? Можно. Только мой кабинет на третьем этаже, а Булгаков торопился.— Он торопился?— Да.— Почему вы так решили?— Потому что он мне так сказал.— Так вы, значит, вместе вышли на улицу?— Да.— И как вы шли? Ну кто первый, кто потом?— Он первый, за ним секретарь, кажется. Потом — я.— А охранники?— Охранники позади нас.— Ага! Охранники сзади. Вот так? — Следователь двинул по столешнице бумажку к Крахмальникову.Леонид посмотрел. Пять кружочков, возле каждого буква.— Да, вроде так.— Леонид Александрович, — сказал следователь, забирая бумажку, — у меня магнитофон работает. Я вам говорил?— Да.— Он все записывает.— И что?— Можно все сказать, он все запишет. А можно его выключить.— И тогда он записывать не будет.— Да. Выключить?Крахмальников внимательно посмотрел на следователя. Что-то до него стало доходить. Что-то следователь ему хотел все время сказать.— Простите, не знаю, как вас…— Андрей.— По батюшке? , — Обойдусь.— Андрей, у меня что-то не так?— Ну безвыходных положений не бывает.— Вот как? А у меня близко к тому?— Я ж говорю.— Объясните.Следователь почесал затылок, помял лицо, посмотрел в окно. Выключил магнитофон. Потом уставился на Крахмальникова и выдвинул из-под стола три пальца.— Три чего? — спросил Крахмальников. — Сотни? Штуки?— Мгм.— Рублей, долларов?— Мгм.— Завтра, — сказал Крахмальников. — У меня с собой нет.— Не. Завтра — нет. Надо как-то сейчас.— Как?— Придумайте что-нибудь. Позвоните жене. Или на работу. Не, лучше жене. Она у вас кто?— Журналистка.— Не. Друзья есть?— Есть… Но не в Москве.— Надо что-то придумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84