С червями лучше кончать сразу.
С верхней площадки донжона ударил стреломет. Жужжа, прилетел
толстый металлический стержень - коротко чавкнув, ушел в голову червя по
хвостовой торец. Обрызгав Людвига, червь взбаламутил грязь. Девчонки
взвизгнули от восторга. Киро запрыгал на берегу и замахал ведром;
запрыгал, победно вопя, и Уве; один только мрачный и злой с утра Дэйв
все так же - нога за ногу - тянул вдоль болота срубленный ствол. Спасти
стрелу не удалось - червь затонул.
Благодарность часовому, отметил про себя Стефан, игнорируя
невнимание к себе. Вынести благодарность. Отменная работа. Первой же
стрелой наповал с двухсот шагов - выстрел, прямо скажем, замечательный.
Профессиональный выстрел. А кто нынче часовой - Инга? Она. В Питере души
не чает, сопливка. И когда это она научилась так стрелять? И кто ее
научил? Меня, между прочим, она ненавидит и не дает себе труда это
скрывать. Гм. Все равно - благодарность. Потом.
Все они в Питере души не чают.
Он представил себе, как такая же стрела с размаху вонзается ему
между лопаток, и пошел к строителям. Только теперь он заметил, что все
это время держал руку на кобуре "махера", и с досадой поморщился.
Рефлекс... Когда-нибудь они меня подловят, подумал он не в первый раз.
Поставят перед необходимостью стрелять... Он прекрасно видел, как это
будет: стрелы, выбрасывая черные фонтанчики, шлепают в грязь вокруг
толстого глянцевого червя, вывинтившегося из болота рядом с испуганным
малышом, нога которого застряла между жердями гати... Мимо... мимо...
малыш верещит, старшие бегают и суетятся, кто-то кричит: "Стреляй! Да
стреляй же!" - кричит прямо в уши, и Стефан, с ужасом понимая, чем это
кончится, рвет из отцовской кобуры тяжелый отцовский "махер",
единственное штатное оружие на корабле, давно уже не символ власти
капитана, а ее основу...
С внешней стороны лагерь и впрямь напоминал крепость,- еще не
рыцарский замок (для полной иллюзии недоставало зубчатых стен и
подъемных мостов), но уже зародыш замка, чудовищную тупорылую башню,
способную выдержать годичную осаду, родовое гнездо мятежного барона,
владетеля окрестных лесов, лугов и полей, предводителя головорезов, не
признающего иных прав, кроме права меча, и в бесстрашной дерзости знать
ничего не знающего, кроме своей силы, своей воли и своей прихоти.
Цитадель.
Ближе к лагерю иллюзия рассеивалась. Средневековая башня
оборачивалась обыкновенным звездолетом, вдобавок изуродованным, а
частокол, коему надлежало стоять прямо и несокрушимо, шел волной,
местами норовя завалиться внутрь лагеря, а местами наружу. Забить в
скальный грунт бревна не представлялось возможным - частокол держался на
подпорках и поперечинах. Снизу бревна были укреплены камнями и
утрамбованной землей, натасканной из леса. Тощая земля пополам с ветками
и сухим лишайником держала слабо. Пригодилась бы глина, но единственное
в этих краях глинище находилось километрах в пятнадцати к югу и вдобавок
на другом берегу озера.
Не только старшие - каждый малыш в лагере великолепно знал: появись
снова зверь, сравнимый по размерам с цалькатом, ограда не задержит его и
на минуту. Наиболее умные головы с ехидцей утверждали, что главная
польза от ограды заключается в уйме уничтоженных для ее возведения
деревьев, благодаря чему полоса леса между болотом и озером отодвинулась
от лагеря на полкилометра. И во многом это было правдой.
Команда строителей - Илья, Маркус, Ронда - поправляла частокол.
Работали молча, вертели ворот с арканом, накинутым на острие бревна,
один только Илья время от времени принимался кричать: "Еще!.. Заснули!
Камень подложи!" Порой он прибавлял к этому по-русски отрывистую
трехсложную фразу, точного перевода которой Стефан не знал, но об общем
смысле догадывался. Который день работа двигалась вяло: не хватало Веры,
умевшей работать за двоих.
Здесь еще сильнее, чем у болота, чувствовалось отчуждение. Там
Стефана постарались не заметить, но и придраться было не к чему. Здесь
заметили, а заметив, забегали быстрей, зашевелились молчаливо-мрачно,
кидая косые взгляды. Как всегда, это было неприятно и более всего
походило на ощущение от занозы, которую забыли вынуть. Заноза была
застарелая, в воспаленной гноящейся ранке, и привыкнуть к ней за годы и
годы оказалось невозможным. Кошмар, с неожиданным недоумением подумал
Стефан. Почему они меня так ненавидят? Глупо же. Что им во мне? Не я,
так другой...
- Это работа? - спросил он, поковыряв податливую землю. - Кто так
трамбует, разгильдяи? Это работа, я вас спрашиваю?
Илья, перестав крутить ворот, глядел дерзко.
- Сам трамбуй. - И добавил по-русски.
Стефан поднял бровь.
- Ты видишь, что нас трое? - враз потупившись, забормотал Илья и
вдруг, вскинув голову, даже не выкрикнул, а высверлил тонким голосом: -
Много мы втроем наработаем, а? Много, Лоренц? Что смотришь? Кто Веру
услал в экспедицию, я?
Это была ложь, явная наглая ложь: Вера ушла сама, а Стефан лишь не
помешал ей уйти с Питером, изобразив для публики, что вполне одобряет и,
более того, будто бы даже сам планировал эту никому не нужную экспедицию
- и ведь ясно понимал, что никого этим не обманет,- но сейчас он
чувствовал: Илья верит в то, что говорит. Легко верить в то, во что
хочется верить.
- Может, лучше Веру назначить бригадиром,- задумчиво произнес
Стефан, равнодушно наблюдая полное поражение оппонента,- раз уж ты не
справляешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61