— А если все же попробовать, товарищ военком, появиться там, где нас не ожидают?—и вдруг застенчиво усмехнулся:—Ведь у нас с вами теперь как-никак есть боевой опыт...
— Да, опыт теперь есть, — улыбнулся и Симонов.— Я даже не предполагал, что мы так быстро их выбьем отсюда,—признался он.— С Медведком может быть сложнее дело. Мне думается, что у противника внизу должны быть пароходы. Однако так решать нельзя, надо разведать.
Под вечер, когда начали сгущаться сумерки, батальон погрузился на пароход и отбыл вниз по направлению на Медведок. Но прежде чем дойти до пристани, Попов и Симонов решили остановиться у Буйского перевала и выслать разведку. До перевоза рекой здесь недалеко, верст двадцать с небольшим, и пароход часам к десяти вечера уже был там.
— Ну, кто, товарищи, хочет в разведку? — поднявшись на палубу, опросил губвоенком.
— Разрешите, я пойду, — оказал сидевший в кругу бойцов Егор Ветлугин.— В этих местах у меня товарищ есть. Человек надежный, верный...
— Это неплохо, что знакомый есть, только вот как с рукой?
— Ничего, товарищ губвоенком, это же небольшая царапина.
— Ну, что ж, Ветлугин, забирай с собой двоих бойцов— и в путь, — распорядился Симонов. — К утру быть здесь.
Уходя в разведку, Егор снова вспомнил отца. Все эти дни его не покидала мысль: что сталось с ним? Отпустили ли его? А может, уже расстреляли... И Ксену вспомнил. Он никак не мог смириться с мыслью, что Ксена осталась там и служит Степанову... «Ведь как она* говорила мне, клялась в верности — и вдруг... Нет, нет, не может быть... Надо спешить... Скорей на Медведок... а там — и Уржум...»
На рассвете разведка вернулась обратно.
Переодетый в крестьянский армяк Ветлугин вбежал по трапу на пароход — и сразу в салон, где находились Попов и Симонов.
— Дело серьезное, товарищи, — сказал Егор и сообщил, что Степанов концентрирует большие силы в Уржуме, под страхом расстрела проводит дополнительную мобилизацию крестьян, забирает лошадей, повозки. Ну, и кулаки все идут за ним... Вчера они даже собрали в Уржуме свой съезд. Эсер Чирков да Илька Кропотов призывали к повсеместному переделу земли...
— А как с оружием у них? — спросил Симонов.
— Оружия много, товарищ губвоенком, — ответил Ветлугин. — Три шестидюймовки откуда-то появились. Должно быть, подбросили из Казани. Кулачье много винтовок, обрезов по деревням собрало. Что же касается Медведка, то туда прибыло человек пятьдесят солдат.
— А что слышно о Нолинске?
— Над Нолинском дым большой видели мужики вчера. Будто бы военкомат горел...
— Судя по всему, и впрямь положение у нас не из блестящих,— слушая Ветлугина со все возрастающей тревогой, сказал Попов. — Однако как быть с Медведком?
— По-моему, не мешкая, надо плыть туда, — посоветовал Ветлугин.— Подойти и так же, как здесь, ударить...
— Ой, нет, товарищи! — возразил Симонов.
Широкое, с полными губами лицо военкома посерьезнело, глаза заблестели. Он достал из своего планшета карту с какими-то пометками и, раскинув ее на столе, сказал:
— Допустим, что мы возьмем Медведок. Но мы невольно окажемся в клещах противника, который в данный момент нас намного сильнее. Посмотрите, товарищи, что получается: с одной стороны — Уржум, с другой— Нолинск. Противник, таким образом, может блокировать и раздавить нас, как грецкий орех. Не имея быстроходных судов, мы не сможем даже отступить и погубим нашу кампанию. Это первый довод против того, чтобы сейчас двигаться на Медведок. И второй: нам, как вы и сами, Иван Васильевич, считаете, во что бы то ни стало надо удержать тракт, ведущий на Вятку...
— Обязательно надо удержать! — Вот видите...
— И каков ваш план? — спросил Попов, все больше проникаясь уважением к военкому, который был так же, как и он, молод.
— Мне думается, что мы должны предпринять следующий маневр. — Симонов пошарил широкой ладонью по карте и, отыскав на желто-зеленоватом поле ее чуть повыше Прислона маленький кружочек, пояснил: — Вот, Иван Васильевич, здесь Большие Ключи. Нам сейчас же надо подняться до этих Ключей, выгрузиться и, соединившись со вторым отрядом, всеми наличными силами, включая артиллерию, двигаться по проселочной дороге и с ходу ударить по Нолинску. Мы сохраним при этом за собой тракт, сумеем на какое-то время защитить Вятку и будем иметь возможность получить подкрепление оттуда.
— И потом уж — на Медведок? — спросил Попов.
— Если мы возьмем Нолинск и сохраним свои основные силы, то на Медведок должны двигаться немедленно, на плечах отступающего противника.
— Теперь вы, Петр Яковлевич, меня убедили, — согласился Попов. — Почему я вчера настаивал, чтобы сразу идти на Медведок?..
— Знаю, у вас тоже были свои доводы, — прервал его Симонов. — Медведок очень важен, это узел, где пересекаются водные и сухопутные пути, и оставлять его дальше в руках противника нельзя.
— Вопрос решен — двигаемся на Нолинск, — подытожил Попов и отдал распоряжение идти обратно и к полудню быть на месте высадки.
Когда губвоенком и Ветлугин вышли из салона, Попоз достал бумагу и, склонившись над столом, начал составлять телеграмму, которую надлежало спешно отослать в губернский чрезвычайный военно-революционный штаб. Надо было подробно объяснить обстановку, чтобы оставшиеся в Вятке товарищи поняли, насколько серьезное здесь создалось положение.
«...Теперь положение таково: через полчаса выступаем в поход, — написал Попов и, откинув голову, беглым взглядом пробежал страницу. — Нолинск думаем взять, ибо противник артиллерию вряд ли подвез туда, — снова склонившись, продолжал писать он крупным размашистым почерком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119