ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— Да смотри быстрее!
Арделяну улыбался, довольный происходящим. «Журка будет доволен, — подумал он. — Люди начинают терять терпение». Он помахал рукой Джеордже, и, как только парень вернулся со стулом, Арделяну спокойно подошел к Спинанциу, поставил рядом с ним стул и влез на него.
— Люди добрые, директор Теодореску...
— Да здравствует! — крикнул Павел Битуша.
— ...скажет вам... Пожалуйста.
Джеордже спокойно забрался на стул. Снизу на него уставился, изумленно разинув рот, Спинанциу.
— Аграрная реформа, проводимая демократическим правительством, предусматривает экспроприацию любого поместья свыше пятидесяти гектаров. В поместье барона четыреста тридцать восемь югэров. Оно принадлежит теперь не гражданину Ромулусу Паппу, а бывшим фронтовикам, солдатским вдовам и беднякам Лунки, в пределах которой поместье находится.
— Ура! — закричал Арделяну, а за ним все остальные.
— Слова тут излишни. Списки составлены. Сегодня мы пошлем за землемером, чтобы нарезал участки, и сможем приступить к пахоте на баронской земле.
Тогда произошло нечто неожиданное. Из рядов моцев, хмуро слушавших Джеордже и готовых по сигналу броситься с ножами на толпу, отделился Гозару. Он кинулся всем телом на стул и опрокинул его. Джеордже отлетел на несколько шагов и попал в объятия Битуши, который поддержал его. Гозару разодрал на себе рубаху, оголив волосатую грудь, на которой жгутами перевивались мускулы. Он обливался потом, дико вращал мутными глазами.
— Почему жители Лунки? Почему? А мы? — захрипел он, словно глотку его раздирали чьи-то когти. — А мы в батраках останемся? Почему? Кто вы такие? Нас едят вши, грызут болезни, даже попа у нас нет. По какому праву? Вы как сыр в масле катаетесь. По какому праву? — повторил он, повернувшись к Спинанциу, Куда мы пойдем? По миру с протянутой рукой? Будьте вы прокляты! Куда нам идти? Куда? Куда?
Гозару рвал на себе рубаху, в уголках рта показалась пена.
— Куда нам деваться? — продолжал вопить он. — Куда? С детьми... А? К вам в слуги? А? Куда нам податься с детьми?
Арделяну и Джеордже переглянулись. Оба побелели как мел. Через секунду могла начаться резня. Гозару продолжал кричать, его постолы вытоптали две ямки в мягкой, рыхлой земле.
— Не видать нам земли! Братцы! За мной, моцы!
Моцы не спеша вытащили ножи, одни из-за голенища, другие из-за пояса. Спинанциу отскочил в сторону. В наступившей на мгновение тишине раздался пронзительный крик: «Нет!» —и Гэврилэ Урсу бросился к продолжавшему надрываться Гозару:
— Куда? Куда податься с детьми?
В следующую секунду Арделяну поднял стул и, забравшись на него, крикнул:
— Вы тоже получите землю.
Несколько моцев уже приближались к толпе, выставив вперед ножи.
— Получите землю, — с безнадежным отчаяньем в голосе повторил Арделяну. — Наравне с крестьянами Лунки.
—- Куда мы пойдем с детьми? — уже более спокойно выкрикнул, обливаясь потом, Гозару,
— Вас тоже включат в списки, — продолжал Арделяну, но его обычно звонкий голос звучал теперь глухо и растерянно.
Он совершил непростительную ошибку — не ознакомился заранее с местными условиями. А Теодореску? Ссорился с женой, вместо того чтобы.
Моцы остановились.
— Вас включат в списки теперь же, сию минуту, — объяснил Арделяну.
Теперь раздались яростные крики из толпы крестьян.
Жители Лунки издавна враждовали с моцами, и одна мысль, что от их наделов отрежут землю для этих пришельцев, вывела их из себя. В воздухе замелькали вилы — С какой это стати? Они не нашей волости.
— Нет, так не пойдет!
— Неправильно это!
— Давайте поговорим по-хорошему! — закричала Катица. — Митру Моц, ты председатель, что воды в рот набрал?
Митру, потупившись, смотрел в землю. Джеордже с возмущением повернулся к крестьянам Лунки и увидел лишь их озлобленные взгляды, разинутые рты, поднятые кулаки. В это мгновение он так ненавидел своих односельчан, что способен был выстрелить в них. Та же недостойная, подлая алчность, как у Эмилии.
— Молчать! — крикнул он, но голос его потонул в окружающем шуме.
В мозгу Митру с невероятной быстротой чередовались мысли. Насколько сократится его надел, если горцам тоже дадут землю? Как это отзовется на его жизни и планах — ведь к осени он думал построить дом. Стоявший рядом Джеордже схватил его за плечо.
— Говори, — крикнул он прямо в ухо Митру. — Говори! Слышишь?
Лишь одну секунду черные глаза Митру смогли выдерживать повелительный, пронизывающий взгляд этих серых глаз, потом внутри его что-то оборвалось. Он отряхнулся, как от воды, сбросил с плеча руку Джеордже и повернулся к крестьянам.
— Не стыдно вам? Ненасытные! Если бы не наша коммунистическая партия, кукиш вы бы получили вместо земли. Наша коммунистическая партия дает вам землю, а вы тут шумите. Для партии нашей все люди равны. А ты, Катица, что кривишься? Гляди, дам в ухо и из комиссии вышвырну. Может, и вправду захотели, чтобы на вас моцы работали? Разве они не такие же мужики? Разве они нам не братья? Не бедняки?
Митру обернулся к Джеордже, чтобы убедиться, правильно ли он говорит, но лицо Теодореску словно окаменело, только скулы играли под кожей. Арделяну тяжело дышал, как после долгого бега.
— Они наши братья, — продолжал Митру. — И над ними измывался барон, как надо мной Клоамбеш. Мы сами виноваты, что не подумали о них. Теперь мы внесем их в списки.
Митру по-военному повернулся на каблуках и, подойдя к Гозару, обнял его. Гозару дрожал всем телом, и Митру показалось, что в горле у него что-то заклокотало. Он тут же вырвался из рук Митру и, повернувшись к своим, тихо сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
Арделяну улыбался, довольный происходящим. «Журка будет доволен, — подумал он. — Люди начинают терять терпение». Он помахал рукой Джеордже, и, как только парень вернулся со стулом, Арделяну спокойно подошел к Спинанциу, поставил рядом с ним стул и влез на него.
— Люди добрые, директор Теодореску...
— Да здравствует! — крикнул Павел Битуша.
— ...скажет вам... Пожалуйста.
Джеордже спокойно забрался на стул. Снизу на него уставился, изумленно разинув рот, Спинанциу.
— Аграрная реформа, проводимая демократическим правительством, предусматривает экспроприацию любого поместья свыше пятидесяти гектаров. В поместье барона четыреста тридцать восемь югэров. Оно принадлежит теперь не гражданину Ромулусу Паппу, а бывшим фронтовикам, солдатским вдовам и беднякам Лунки, в пределах которой поместье находится.
— Ура! — закричал Арделяну, а за ним все остальные.
— Слова тут излишни. Списки составлены. Сегодня мы пошлем за землемером, чтобы нарезал участки, и сможем приступить к пахоте на баронской земле.
Тогда произошло нечто неожиданное. Из рядов моцев, хмуро слушавших Джеордже и готовых по сигналу броситься с ножами на толпу, отделился Гозару. Он кинулся всем телом на стул и опрокинул его. Джеордже отлетел на несколько шагов и попал в объятия Битуши, который поддержал его. Гозару разодрал на себе рубаху, оголив волосатую грудь, на которой жгутами перевивались мускулы. Он обливался потом, дико вращал мутными глазами.
— Почему жители Лунки? Почему? А мы? — захрипел он, словно глотку его раздирали чьи-то когти. — А мы в батраках останемся? Почему? Кто вы такие? Нас едят вши, грызут болезни, даже попа у нас нет. По какому праву? Вы как сыр в масле катаетесь. По какому праву? — повторил он, повернувшись к Спинанциу, Куда мы пойдем? По миру с протянутой рукой? Будьте вы прокляты! Куда нам идти? Куда? Куда?
Гозару рвал на себе рубаху, в уголках рта показалась пена.
— Куда нам деваться? — продолжал вопить он. — Куда? С детьми... А? К вам в слуги? А? Куда нам податься с детьми?
Арделяну и Джеордже переглянулись. Оба побелели как мел. Через секунду могла начаться резня. Гозару продолжал кричать, его постолы вытоптали две ямки в мягкой, рыхлой земле.
— Не видать нам земли! Братцы! За мной, моцы!
Моцы не спеша вытащили ножи, одни из-за голенища, другие из-за пояса. Спинанциу отскочил в сторону. В наступившей на мгновение тишине раздался пронзительный крик: «Нет!» —и Гэврилэ Урсу бросился к продолжавшему надрываться Гозару:
— Куда? Куда податься с детьми?
В следующую секунду Арделяну поднял стул и, забравшись на него, крикнул:
— Вы тоже получите землю.
Несколько моцев уже приближались к толпе, выставив вперед ножи.
— Получите землю, — с безнадежным отчаяньем в голосе повторил Арделяну. — Наравне с крестьянами Лунки.
—- Куда мы пойдем с детьми? — уже более спокойно выкрикнул, обливаясь потом, Гозару,
— Вас тоже включат в списки, — продолжал Арделяну, но его обычно звонкий голос звучал теперь глухо и растерянно.
Он совершил непростительную ошибку — не ознакомился заранее с местными условиями. А Теодореску? Ссорился с женой, вместо того чтобы.
Моцы остановились.
— Вас включат в списки теперь же, сию минуту, — объяснил Арделяну.
Теперь раздались яростные крики из толпы крестьян.
Жители Лунки издавна враждовали с моцами, и одна мысль, что от их наделов отрежут землю для этих пришельцев, вывела их из себя. В воздухе замелькали вилы — С какой это стати? Они не нашей волости.
— Нет, так не пойдет!
— Неправильно это!
— Давайте поговорим по-хорошему! — закричала Катица. — Митру Моц, ты председатель, что воды в рот набрал?
Митру, потупившись, смотрел в землю. Джеордже с возмущением повернулся к крестьянам Лунки и увидел лишь их озлобленные взгляды, разинутые рты, поднятые кулаки. В это мгновение он так ненавидел своих односельчан, что способен был выстрелить в них. Та же недостойная, подлая алчность, как у Эмилии.
— Молчать! — крикнул он, но голос его потонул в окружающем шуме.
В мозгу Митру с невероятной быстротой чередовались мысли. Насколько сократится его надел, если горцам тоже дадут землю? Как это отзовется на его жизни и планах — ведь к осени он думал построить дом. Стоявший рядом Джеордже схватил его за плечо.
— Говори, — крикнул он прямо в ухо Митру. — Говори! Слышишь?
Лишь одну секунду черные глаза Митру смогли выдерживать повелительный, пронизывающий взгляд этих серых глаз, потом внутри его что-то оборвалось. Он отряхнулся, как от воды, сбросил с плеча руку Джеордже и повернулся к крестьянам.
— Не стыдно вам? Ненасытные! Если бы не наша коммунистическая партия, кукиш вы бы получили вместо земли. Наша коммунистическая партия дает вам землю, а вы тут шумите. Для партии нашей все люди равны. А ты, Катица, что кривишься? Гляди, дам в ухо и из комиссии вышвырну. Может, и вправду захотели, чтобы на вас моцы работали? Разве они не такие же мужики? Разве они нам не братья? Не бедняки?
Митру обернулся к Джеордже, чтобы убедиться, правильно ли он говорит, но лицо Теодореску словно окаменело, только скулы играли под кожей. Арделяну тяжело дышал, как после долгого бега.
— Они наши братья, — продолжал Митру. — И над ними измывался барон, как надо мной Клоамбеш. Мы сами виноваты, что не подумали о них. Теперь мы внесем их в списки.
Митру по-военному повернулся на каблуках и, подойдя к Гозару, обнял его. Гозару дрожал всем телом, и Митру показалось, что в горле у него что-то заклокотало. Он тут же вырвался из рук Митру и, повернувшись к своим, тихо сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190