Хотя холм всего в рост человека возвышался над степью, с него открывались, как с птичьего полета, беспредельные дали. На западе умирало багровое солнце. Вдали поблескивали домики соседнего села, белые, как кусочки сахара, брошенные в заросли кустарника. По белесому шоссе устало тянулись телеги. Лента Теуза вспыхивала красновато-зелеными бликами и терялась под опорами деревянного моста, который отбрасывал на холм сложную паутину теней.
Убедившись, что поблизости нет женщин, полоскающих белье, Митру разделся донага. На белом до голубизны теле с длинными крепкими мышцами загорелые лицо и шея казались окрашенными в коричневый цвет. Поеживаясь от холода, потирая ладонями грудь и бока, Митру осторожно вошел в реку — потом разом окунулся и бесшумно поплыл к противоположному берегу, где Теуз тихо плескался среди низко склонившихся плакучих ив. Добравшись до берега, он принялся осторожно, чтобы не распугать рыбу, шарить между корягами.
Джеордже несколько раз окликал Митру. Не получив ответа, он уселся в кустах терновника и закурил. Теперь он знал, как должен поступить. Его лишь беспокоила мысль, что он не один и отвечает не только за свою жизнь. «Чтобы не погибнуть, мы должны стать другими и не молчать».
Неожиданно поверхность воды расступилась. Митру издал торжествующий крик и поднял над головой большого серебристого карпа. Рыба яростно хлестала его липким хвостом по лицу. С радостным смехом Митру вскарабкался на берег, отломил ветку и, продев ее рыбе под жабры, быстро поплыл обратно, волоча за собой рыбу, оставлявшую позади тонкую полоску пены. На берегу он быстро оделся и, дрожа от холода, подошел к Джеордже.
— Пожалуйте! Барыня приготовит вам такую уху.. какую только она умеет готовить.
— Не надо, Митру, не стоит. Мы не любим рыбу..,,
— Так уж и не любите. Почему не любить?.. — засмеялся Митру. — Госпожа Эмилия будет очень довольна, — многозначительно добавил он. — Знаю!
Весь обратный путь Митру сжимался в комок, чтобы не стучать зубами. Он не хотел показывать Джеордже, что ему холодно.
Вечерние тени колыхались над голубой равниной, дрожащие и бархатистые краски поминутно менялись. Но этот покой, о котором Джеордже так мечтал во время войны, теперь казался ему чуждым. Эта тишина не принадлежала ни настоящему, ни будущему, ни людям, ни нынешней эпохе. Она не вязалась с ними...
— Госпожа сварит уху, — ободряюще повторил Митру, когда они проезжали по мостику перед воротами школы.
Хотя за последнее время старая Анна почти совсем ослепла, она все же подняла голову и стала всматриваться в небо, стараясь узнать, будет ли дождь. Потом она попыталась влезть на телегу.
— Оставайся дома, мама, ярмарка не для тебя, — попробовала удержать ее Эмилия, но Анна притворилась, что не слышит, вцепилась в руку Митру и наконец взгромоздилась рядом с ним.
— Придержи язык! — уже из телеги прикрикнула она на дочь.
Там на соломенной подстилке ворочалась жирная, розовая, начисто отмытая свинья. Эмилия решила продать ее, чтобы были деньги к весне. Надо починить хлев и курятники, а урожая ждать еще долго. Суслэнеску тоже попросил взять его с собой, а в последнюю минуту навязалась и старуха. Все взгромоздились на переднюю стойку, рискуя упасть при первом же толчке. Эмилия немного проводила их.
— Смотри не отдавай дешевле, чем за десять тысяч! — крикнула она вслед удаляющейся телеге.
Джеордже помахал рукой.
— Какое там десять... Двенадцать с половиной возьмем! Свинья жирная. Сама буду торговаться, — распетушилась старуха.
Каждый четверг в Тырнэуци устраивалась ярмарка. Теперь там торговали не только скотом и зерном, а всем, чем придется, даже краденым — от медицинских инструментов до винтовок и револьверов. Правда, оружие продавали тайком на мельнице Сопроии.
До окраины села проехали благополучно, но там, перед остатками противотанкового заграждения, в узких проходах между высокими, вбитыми в землю столбами и укрепленными глиной флешами из ивовых прутьев, образовалась пробка — опрокинулся воз с сеном. Хозяин поставил телегу поперек дороги и не хотел никого пропускать до тех пор, пока снова не нагрузит свой воз.
Сидевший с краю Суслэнеску страдал от тряски и успел пожалеть, что поехал. Ярмарка представлялась ему теперь не нагромождением ярких, сочных красок, всеобщим веселым возбуждением, а чем-то грязным и раздражающим под серым, взлохмаченным небом. Время, проведенное в деревне, успокоило Суслэнеску. Здесь он почти не слышал разговоров о политике и не дрожал от страха в ожидании неминуемых бедствий. Однако примитивный и убийственно-однообразный образ жизни обитателей села угнетал его не меньше этого страха. Даже Теодореску, которого он так и не смог разгадать, наскучил ему. Разговаривали они теперь реже — все их споры заходили в тупик, что Суслэнеску объяснял умственной ограниченностью Джеордже. Он предпочитал Эмилию за ее естественную красоту и ясность убеждений, хотя и замечал в ней странную смесь алчности и детского простодушия. Старуха пугала его, словно какое-то неведомое колючее животное, — он подозревал в ней вражду ко всему окружающему, удесятеренную слепотой. Однажды Суслэнеску даже захотел, чтобы Анна ощупала его лицо, надеясь, что, ближе узнав его, она проникнется к нему сочувствием, но в конце концов побоялся и со страхом вспоминал потом о своем намерении.
Наконец проезд освободился, и выросшая за это время вереница телег с шумом и лязгом выползла на дорогу. Окружающая картина пугала Суслэнеску, как внезапно раскрывшаяся перед ним пропасть. Все представлялось ему бездонным хлюпающим болотом, погруженным в какую-то непонятную тишину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190