Ворота железные.
— Как быть? — почесал лоб Битуша, поглядывая на ворота.
Но Митру не дал им опомниться. Он повис на заборе, подтянулся, ободрал себе на локте кожу и спрыгнул вниз. Большой лохматый пес сразу же бросился на него и сбил с ног. Как в тумане Митру чувствовал его зловонное дыхание, впившиеся в тело когти. Он понял, что собака нацелилась схватить его за горло, и сам вцепился ей в глотку. Задыхаясь, он пытался уговорить животное.
— Ну, песик, ну отпусти, проваливай...
— Что там с тобой? — завопили по ту сторону забора Глигор и Битуша.
— Брось мне револьвер. Здесь... меня загрызет...
Тяжелый револьвер ударил Митру в плечо. Испуганная собака отскочила в сторону, но тут же снова кинулась на Митру. Тот успел, однако, подхватить револьвер и, почти всунув ствол в собачью пасть, спустил курок. Потом попытался встать, но зашатался и снова упал на одно колено. Силы почти оставили его.
— Ну, как ты там? — вопил Битуша. — Открывай ворота, не то нас тут сцапают, и попадем на каторгу.
Шатаясь, Митру подошел к воротам и изо всех сил потянул за тяжелый засов. Ворота протяжно заскрипели. Глигор с Битушей, крадучись, проскользнули во двор. Митру снова закрыл ворота, вернул Глигору револьвер и извлек из кармана бутылку. Пил долго, пока не почувствовал тошноту.
В большой мрачный двор из дома не доносилось ни звука. Приятели переглянулись, потом Глигор осторожно нажал плечом на дверь и сорвал ее с петель. В дверях ОНИ снова задержались: слишком зловещая тишина царила и доме.
— Может, никого нет? — сказал Глигор.
— Уж не умерла ли? Вот бы хорошо! — обрадовался Митру. — Тогда и взять не грех... Хотя наплевать на грех...
Они проникли в переднюю, где сильно пахло солеными огурцами. Друзьям сразу захотелось есть, и все одновременно проглотили слюну. Отсюда они попали в большую комнату с тяжелым столом, буфетом, битком набитым посудой, и потемневшими от времени картинами, на которые друзья смотрели с опаской, словно боялись увидеть на них знакомое лицо.
— Это Сомоги,— наугад ткнул пальцем Битуша. — Он был так богат, что обожрался и помер.
— Неправда,— возразил Митру. — Это митрополит Шагуна.
— Может, и так,— пожал плечами Глигор. Они прошли две комнаты, никого не встретив,
Битуша перекрестился.
— Ну, в добрый час ребята...
Когда они открыли первый шкаф, то застыли от изумления: там оказалось столько вещей, что они не знали, что выбрать. Митру всунул в шкаф голову, и в лицо ему пахнул застоявшийся запах лежалого полотна. Медленно и осторожно проводил он пальцами по каждому платью, обследовал швы, смотрел на свет, нет ли дыр. Наконец нашел по своему вкусу длинное черное платье с большими, тоже черными цветами. Он засунул его за пазуху и застегнулся на все пуговицы, чтобы не было заметно.
— Да ты, вижу, сразу растолстел,— засмеялся Битуша, который хватал что попало.
Митру ничего не ответил. Приятели вдруг опротивели ему, не хотелось их больше видеть. Потом он наткнулся на яркую шаль, которая, когда он развернул ее на» руке, заиграла всеми цветами радуги. Митру сунул ее в карман. Ботинок в шкафу не оказалось, одно старье.
— Пошли,— обратился он к остальным. — Больно застряли.
— Ты что, спятил,— подскочил к нему Битуша, весь, как старьевщик, обмотанный платьями, полотенцами, кофтами. — Дурак! Зачем мы сюда лезли, чтобы уйти с пустыми руками? Балда!
— Не смей называть меня балдой,— произнес одними губами Митру. — Мы коров с тобой не пасли. Мне больше ничего не нужно.
— Не будь дураком, бери,—мягко сказал Глигор.
— Не буду, слышал? — крикнул Митру. — И пошли вы к...
Битуша бессмысленно поглядывал то на одного, то на другого. Глигор кивнул головой, и отряхнувшись, сбросил все, что успел выбрать для себя.
— Тогда и мне не надо,— решил он.
— Почему? Не валяй дурака,— фыркнул Митру. Глигор упрямо качнул головой.
— Нет, не возьму. Жрать вот охота. Живот подводит.
— Вот это да. Пойдем поищем в кладовке.
— Пусть покарает вас всемогущий бог,— перекрестился Битуша дамской туфлей. — Раз так, то прихватите для меня что-нибудь, я-то не такой дурак...
—- Прихватим,— успокоил его Глигор. — Сколько твоей душе угодно.
— Жалко, что убил собаку,— мрачно сказал Митру. — Пьяный был, не подумал. Собак никогда не надо пугаться, к ним надо с лаской. Пьяный был...
Вскоре Глигор вернулся с большим караваем белого хлеба, салом, ветчиной и банкой соленых огурцов. Все уселись и, хотя им было не по себе, принялись за еду. Битуша нарезал хлеб большими ломтями. Все по очереди выпили. В разворошенной комнате сильно пахло нафталином, залежавшимися, истлевшими тканями и еще чем-то незнакомым.
Несколько минут слышалось только голодное чавканье. Ели торопливо, не глядя друг на друга.
— Поможете отнести мне это барахло? — нерешительно спросил Битуша.
— Отнесем,— согласился Митру.
— Как же ты думаешь, отдаст мне Гэврилэ Урсу Марию? — снова завел Глигор.
— Заткнись ты, чертова шарманка,— с яростью обо-рвал его Митру. — До каких пор ты будешь кланяться ним живоглотам? До каких? И ты, Битуша? И я? С какой стати, почему, я вас спрашиваю, мы ползаем перед ними на коленях? Да что они, иначе устроены — руки, НОГИ, задницы?
— Все такое же, только более вонючее — кушают ее,— расхохотался Битуша. — Но мне наплевать...
Поеду в Арад, продам все и целый год буду гостем у Лабоша.
— Не верится,— усомнился Митру.
— А ты верь...
— Глупости, ты ведь не злыдень какой или пьяница, просто такой же, как я, горемыка.
— Не одни мы шарили по домам,— пытался успокоить себя Битуша. Он чувствовал, что, сколько бы он ни пил, впереди его ждет страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190