На Тритоне я думал поселить колонию исследователей и от
править их в межзвездный рейс. По моим расчетам, тысяч за сто лет Тритон мо
г бы обойти все окрестные звездные системы.
Еще я собирался детей воспитывать на Юпитере в условиях повышенной тяже
сти, чтобы молодце кости и мускулы у них окрепли и на Земле вcе они оказали
сь бы силачами.
К моему удивлению, эти величественные проекты неизменно отвергались. Я н
е сдавался, упрямо продолжал ходить по учреждениям и к видным специалист
ам. Естественно, обратился я и к Чарушину, не поленился слетать на Куйбыше
вское море. К нему обращались многие: и молодые люди, мечтавшие работать в
космосе, и авторы книг, и начинающие ученые. И в газетах то и дело появляла
сь его фамилия. Подпись Чарушина стояла на договоре об Окончательном Раз
оружении Наций. На празднике Всемирного Мира вместе с китайцами, америка
нцами и немцами Чарушин катил в первой вагонетке пулеметы и минометы на
переплавку в мартеновскую печь. Нет сомнения, он был одним из самых видны
х людей своего времени.
Старик, так же как и многие другие, выслушал меня с усмешкой, но добродушно
-снисходительной.
Он сказал:
Ц Ваша беда, Радий Григорьевич, в том, что вы уж слишком забежали вперед. Н
е нужно нам вовсе расселяться по солнечной системе Ц нам на Земле удобн
о и просторно. Ваши идеи понадобятся лет через триста. Наверное, вы загорд
итесь: вот какой я, мол, прозорливый. И напрасно! Нет никаких заслуг в том, чт
обы заниматься несвоевременными проблемами. Когда будет нужно и возмож
но, люди проведут реконструкцию планет. И тогда они без труда придумают в
се, что занимает вас сейчас.
Я не согласился со стариком, но не обиделся.
Павел Александрович слушал меня, потом я слушал, как он диктовал электро
нной стенографистке свои знаменитые мемуары. Как раз они начали печатат
ься в то время в «Комсомольской правде». Вы помните, конечно, самое начало
, первую строку: «Наша экспедиция вылетела на Луну, чтобы начать подготов
ку к…» Я еще оказал старику:
Ц Павел Александрович, нельзя же так сразу… У всех людей мемуары начина
ются с детства, со дня рождения, у многих с родословной. А вы, проскочив чет
верть жизни, начинаете: «Наша экспедиция вылетела…» Тогда я и услышал вп
ервые:
Ц Радий, у нас, космачей, свой счет. Мы измеряем жизнь не годами, а открытия
ми, путешествиями. Вот я и начал книгу с рассказа о первом деле.
Ц Но читателю интересно, что вы за человек, каким были в детстве, как стал
и открывателем планет.
Старик не согласился:
Ц Неверно, дорогой. Это не я интересую людей, а мое дело. У каждой эпохи ест
ь своя любимая профессия. Одна чтит моряков, другая Ц писателей, летчико
в, изобретателей. Мы, космонавты, любимчики двадцать первого века, нас пом
нят всегда, приглашают в первую очередь, сажают в первый ряд. Эти слова вы
можете найти в послесловии к первому тому «Мемуаров». И там сказано еще: М
не выпало счастье родиться на заре эпохи Великих космических открытий. М
ои младенческие годы совпали с младенчеством астронавтики. Луна была по
корена людьми прежде, чем я вырос. Молодым человеком я мечтал о встрече с В
енерой, зрелым Ц о Юпитере, стариком Ц о старце Нептуне. Техника осущест
вила эти мои мечты. Меньше чем за столетие, за время моей жизни, скорости в
ыросли от 8 до 800 км/сек. Владения человечества расширились неимоверно. В се
редине прошлого века Ц одна планета, шар с радиусом в 6300 километров, сейча
с сфера, радиус которой 4 миллиарда километров. Мы стали сильнее и умнее, о
богатили физику, астрономию, геологию, биологию, сравнивая наш мир с чужи
ми.
И только одна мечта не исполнилась: мы не встретили братьев по разуму. Мы н
е устали, но дальше идти сейчас невозможно. Мы уже дошли до границ солнечн
ой системы, посетили все планеты, впереди межзвездное пространство. Прой
дено четыре световых часа, а до ближайшей звезды Ц четыре световых года.
Есть скорость 800 км/сек, нужно в сотни раз больше. К другим солнцам, очевидно
, мы двинемся не скоро, некоторые говорят Ц никогда. Фотонная ракета и про
чие еще более смелые проекты пока остаются проектами. Эпоха космических
открытий прервана, вероятно, на три-четыре века.
Люди шли в космос с разными целями. Меня, например, как инженера, тянуло ту
да на стройку невиданного планетного масштаба. А Чарушин надеялся отыск
ать братьев по разуму. С надеждой на встречу мчался он открывать новые ми
ры. И вот тупик. Открывать больше нечего, а стать космическим извозчиком н
е хочется. Покой, почет, внуки, мемуары, дача… И так бы и кончил он свою жизнь
на запасном пути, если бы не неожиданная мысль о возможных инфрасолнцах,
пришедшая мне в голову.
В сущности, сам он в какой-то мере подсказал мне идею: очень уж не хотелось
ему мириться с тем, что дальше лететь некуда.


* * *

Как я рассуждал? До границ солнечной системы Ц четыре световых часа, до б
лижайшей звезды Ц четыре световых года. Неимоверный океан пустоты. Но е
сть ли уверенность, что там сплошная пустота? Мы знаем только, что ярких зв
езд там нет: они были бы видны. Но, может быть, есть неяркие или темные тела?
Может быть, наши небесные карты, подобно земным генеральным, отмечают то
лько звезды-столицы и упускают звезды-деревеньки?
Возьмем для примера сферу диаметром в пятнадцать световых лет. В ней ока
жутся четыре солнца: наше Солнце, Альфа Центавра, Сириус и Процион.
Можно считать и семь солнц, потому что, кроме нашего, все прочие Ц двойные
звезды.
Но в том же пространстве несколько десятков слабых тусклых звезд:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90