Но он стал другим. И даже мир он видел другим. В чем именно была раз
ница Ц определить он не мог. Как будто в нем стало светлее, как будто он ст
ал больше, как будто выше плыли желтые облака и оранжевое солнце стало яр
че.
Ему казалось, что раньше его голова была совсем пустой, звонкой и легкой, а
теперь в ней было тесно: в ней был образ Мозга. Он не знал, как он выглядит, э
тот Мозг, дарующий им бытие, разум, энергию, этот Создатель, но мысль о нем, к
азалось, разогревала его, ему хотелось думать о нем все время. Ему хотелос
ь что-то сделать, чтобы Мозг был спокоен, чтобы у него было все, что ему нужн
о. Он все готов сделать для Мозга. Он… он… даже готов был впасть в вечное не
бытие, лишь бы Мозг был доволен.
Он и раньше выполнил бы такой приказ, но выполнил бы автоматически, не дум
ая ни о себе, ни о том, кто дал ему приказ. А сейчас ему хотелось выполнить пр
иказ так, чтобы Мозг был доволен, чтобы он знал, какой старательный у него
кирд Двести семьдесят четвертый.
О, он все сделает, лишь бы выполнить приказ Мозга как можно лучше. Он уже зн
ает, как обращаться с пришельцами, даже странный их звуковой язык он тепе
рь немного умеет понимать, и даже синтезировать их звуки он умеет. Он прои
знес:
Ц Ко-ла.
«Не так, Ц поправил он себя. Ц Так: Ко-ля».
Приказ гласил: лучше разобраться в реакциях, которые пришельцы демонстр
ируют при угрозе себе или товарищу. Он постарается выполнить приказ быст
ро и четко, чтобы сегодня же доложить Мозгу. А вдруг он не сумеет, мелькнул
а у него мысль, и Мозг будет недоволен? Двести семьдесят четвертый впервы
е в жизни испытал, как мучительна может быть простенькая, в сущности, мысл
ь. Нет, ни за что это не случится, он все сделает, чтобы оправдать доверие Мо
зга.
Он было подумал, как хорошо было раньше, когда он лишь автоматически выпо
лнял команды и не было в нем страха ни перед чем, но тут же поправил себя: но
тогда он не знал радости служения Мозгу, он даже не знал, что служит Мозгу,
он был просто машиной. Разве не расширился теперь его мир, разве не стало я
рче солнце… Все это было бесконечно сложно. Он думал о вещах, о которых ник
огда раньше не думал, он… Мысль была отвратительна, она была холодна и кол
юча, как ветер на закате Ц он… может быть… похож на дефа… Нет, нет, нет, одер
нул он себя. Дефы враги. А он любит Мозг, он горд служить ему, а потому не мож
ет быть дефом.
Впереди показался круглый стенд.


* * *

Ц Тш-ш, Ц сказал Надеждин, Ц кажется, к нам гости.
Густов вскочил на ноги.
Ц Мог бы и не вставать, Ц заметил Марков. Ц По-моему, они не слишком боль
шие формалисты.
Дверь начала открываться, в мертвенное мерцание их тюрьмы ворвался оран
жевый свет солнца. На пороге стоял робот, внимательно смотрел на них. Их ли
это старый тюремщик, или прислали нового? Все они на одно лицо, хотя лиц у н
их, строго говоря, не было.
Ц Ко-ля, Ц вдруг сказал он.
Ц О, наконец-то, Ц улыбнулся Надеждин, но в эту минуту Густов вдруг прошм
ыгнул неожиданно под рукой робота и выскочил на улицу.
На мгновение яркий свет ослепил его, и он зажмурил глаза, но инстинкт гнал
его подальше от тюрьмы. Он не умел объяснить себе, почему и зачем он удрал
из их круглой камеры. Он даже и не думал об этом, у него не было никакого пла
на. Не было и быть не могло, потому что он не знал, где можно спрятаться и мож
но ли спрятаться вообще. А если можно, то зачем? На что он рассчитывал?
Просто дверь приоткрылась, и в припадке безумия он кинулся в проем, к свет
у. Да, да, не инстинкт это был, а чистейшее безумие. Самое настоящее умопомр
ачение. Конечно, нужно было тут же вернуться, вернуться и извиниться: прос
тите, мол, уважаемый тюремщик, я обеспокоил вас неразумным побегом. Обеща
ю, что впредь буду сидеть взаперти спокойно, терпеливо и с благодарность
ю.
Он завернул за угол. Одинаковые ряды одинаковых сараев без окон, чужое ор
анжевое солнце, чужие безучастные роботы. Угроза была во всем, даже в разр
еженном воздухе. Не на свободу он вырвался, а зачем-то выскочил из привычн
ой камеры и очутился в другой, неизвестной, таящей, скорее всего, еще больш
ие опасности. Сейчас его схватят, конечно. У него столько же шансов спрята
ться, как у слона на улице Москвы. Но мимо проходили роботы, и никто, казало
сь, не обращал на него ни малейшего внимания.
Да, пожалуй, нужно возвращаться в узилище. Глотнул свободы Ц и хватит. Он
представил себе, что, наверное, думают сейчас товарищи. Места, конечно, не
находят от беспокойства за него. Могли бы Ц наверняка кинулись бы за ним,
но робот, можно не сомневаться, тут же захлопнул дверь.
Он остановился. Он даже не знал, где их тюрьма. Он столько раз поворачивал
за эти несколько минут, что потерял ориентировку, петлял, как обезумевши
й заяц. Да и как можно было ориентироваться в городе, где каждое здание как
две капли воды походило на остальные.
Ц Идиот, импульсивный идиот, Ц сказал вслух Густов и остановился.
В это мгновение к нему подошел робот, посмотрел на него и сделал знак след
овать за ним. «Ну что ж, Ц подумал Густов, Ц подопытного кролика возвращ
ают в виварий». Он вздохнул. Робот шел быстро, и ему приходилось трусить, ч
тобы не отстать от него…


* * *

Когда один из пришельцев проскользнул под его рукой и выскочил через отк
рытую дверь, Двести семьдесят четвертый автоматически захлопнул дверь.
Мысли его рванулись и понеслись в бешеном вихре, и впервые с момента свое
го создания он не знал, что делать.
Как все было бы просто раньше: он тут же отчеканил бы по своему главному ка
налу, что один из пришельцев удрал из круглого стенда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97