А может быть, это был не их мир, мо
жет быть, это был мир побежденный и разрушенный в наказание, обреченный н
а медленное погребение под красноватой растительностью.
Тележка замедлила свой полет и опустилась у ряда небольших домиков-куби
ков без окон. Домики стояли ровными рядами, словно выверенные по линейке,
совершенно одинаковые, неотделимые друг от друга.
Между ними быстро шли роботы, точно такие же, как те, что встретили их на ко
смодроме. И точно так же они не обращали на пришельцев ни малейшего внима
ния.
Это было абсурдно, и тем не менее мимо них проходили десятки голубовато-б
елых существ, и ни одно не повернуло головы, не направило свои объективы в
их сторону.
Ц Какое веселенькое местечко, Ц пробормотал Густов.
Он ничего не понимал. Сознание и эмоции его не поспевали за событиями. Тол
ько что Ц казалось, несколькими мгновениями раньше Ц он смотрел на Саш
кины пылающие уши и думал об обеде. Но в эти мгновения каким-то противоест
ественным способом были впрессованы кошмар катастрофы и бездонная про
пасть небытия, взрыв надежды, страх неведомого, волнение перед Контактом
. Контактом с большой буквы, событием величайшей значимости. И невероятн
ая противоестественная безучастность хозяев.
Ему все труднее было держать в привычной узде чувства, и на сердце одна за
другой прилипали холодные сосущие банки.
Ц Жизнь бьет ключом, Ц кивнул Марков.
Ц Ну что, слезем или будем ждать, пока нас повезут дальше? Ц спросил Наде
ждин. Ц Впрочем, они уже, кажется, все решили за нас.
От ближайшего здания отделились два робота, подошли к тележке и сделали
знак космонавтам. Они ввели их в совершенно круглую комнату, вышли и плот
но закрыли за собой дверь.
В зале с низким потолком не было ничего, на чем можно было остановить взгл
яд. Голубовато-белые стены, потолок и пол были освещены призрачным неярк
им светом, который, казалось, излучался отовсюду.
Космонавты неуверенно оглядывались. Надеждин подошел к мерцавшей стен
е, потрогал ее. Материал, из которого она была сделана, был гладкий, холодн
ый на ощупь. Свет рождался где-то в самой глубине материала и был каким-то
бесплотным.
Пока их везли над бесконечными развалинами, они все еще надеялись, что во
т-вот наконец они встретят настоящих хозяев планеты. И какими бы они ни бы
ли Ц круглыми, длинными, большими., маленькими, твердыми, желеобразными, г
азообразными, Ц все равно навстречу им протянется рука, рука в прямом ил
и хотя бы переносном значении, но рука.
Вместо руки Ц круглая камера. Вместо восторга и возбуждения контакта Ц
давящая тишина. И все та же совершенно непонятная безучастность. Какое-т
о невероятное равнодушие, свойственное неживой природе, а не разуму.
А может, подумал Надеждин, то, что кажется им цивилизацией, на самом деле п
росто природные явления и образования. Чушь, вздор… Он никогда не понима
л, что значит слово «бесстрашный». Страх никогда далеко не отходит от чел
овека, всю свою историю с первых проблесков сознания они всегда вместе, р
ядом. Другое дело, что один оказывается безоружен перед страхом и цепене
ет от его взгляда, другой же сопротивляется ему. Он умел сопротивляться, н
о сколько он сможет держать успешную оборону? «Спокойно, Ц сказал он себ
е. Ц Если бы нас хотели уничтожить, они бы давно сделали это…»
Ц М-да, Ц промычал Марков, Ц номер люкс, ничего не скажешь. Даже стула не
т.
Ц Похоже, что у этих ребят довольно спартанские вкусы, Ц вздохнул Густо
в.
Ц Если у них вообще есть вкусы, Ц пожал плечами Надеждин.
Ц Что ты имеешь в виду? Ц посмотрел на него Марков. Ц Есть же здесь кто-т
о, кроме роботов? Может, это просто карантин?
Ц Это ты меня спрашиваешь? Ц усмехнулся Надеждин. Ц Конечно, как коман
дир я должен знать все, но не пытайте, не знаю.
Ц Я думаю, скоро все-таки кто-нибудь появится. Кому-то же, черт возьми, мы п
онадобились. Кто-то же изловил нашу бедную «Сызрань» и заарканил ее. Не дл
я того же, чтобы посадить нас в этот круглый аквариум.
Ц Мои бедные маленькие друзья, Ц сказал Густов, Ц вам не кажется, что ра
зговоры наши удивительно однообразны? Даже не разговоры, а какие-то шама
нские заклинания. Мы задыхаемся от отсутствия информации, а те крохи, что
у нас есть, мы уже пережевали по нескольку раз.
Ц Какая наблюдательность! Ц вздохнул Марков.
Он уселся на пол, опершись спиной о стену. Товарищи опустились рядом с ним.

Было тихо. Тишина была плотной, почти осязаемой. Она гудела в их ушах током
крови, давила их, заставляла напрягаться. Они были космонавтами и привык
ли к безмолвию космоса, но тишина корабля, мчащегося с выключенными двиг
ателями сквозь толщи пространства, была тишиной привычной, знакомой. А э
то гробовое молчание таило, казалось, в себе какую-то угрозу.
«Это, наверное, именно то безмолвие, которое и называют гробовой тишиной,
Ц думал Густов. Ц И не случайно. Абсолютная тишина противоестественна
для человека, она пугает, потому что подсознательно связывается со смерт
ью. Смерть Ц это абсолютная тишина».
Сидеть было неудобно, и он слегка изменил позу. Внезапно сердце его забил
ось. Прямо перед ним стояла Валентина. В легком белом платье, в том самом, к
оторое было на ней во время того последнего разговора. И смотрела она на н
его так же, как тогда: печально и недоумевающе. Она покачала головой. Так ж
е, как тогда, когда сказала, что не может остаться с ним. «Наверное, Ц сказа
ла она тогда, женами моряков и космонавтов может стать не каждая. Я не могу
. Я не умею ждать. Мне больно расставаться с тобой, но я знаю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97