Ц Опомнитесь стряхните с себя гордыню, верты, вы идете к пропасти!
Те, мимо кого он брел, смеялись и говорили:
Ц О чем ты, Эоли? Посмотри на нас, разве мы похожи на тех, кто идет к пропаст
и? Мы же поем и веселимся.
Ц Тем более заслуживаете вы презрения, слепцы!
Ц Но почему же?
Ц Вы дважды презренны: вы не только шагаете к пропасти, которая поглотит
вас, Ц вы делаете это с удовольствием.
Ц Не смотрите на него, Ц шептали взрослые маленьким.
Ц Но почему?
Ц Он дурно воспитан, у него грязные руки и скрипучий голос, у него рваная
одежда, он мешает нам. Он оскорбляет наше представление о том, каким долже
н быть верт.
Эоли уходил, размахивая руками и бормоча под нос темные пророчества. Он у
ходил, а другие мудрецы тяжко вздыхали. Им было стыдно своего страха.
Ц Откуда вы знаете, Ц спрашивали они, Ц что кирды и их Мозг не причинят
нам вреда?
Ц Как вы не понимаете, Ц снова начали смеяться создатели кирдов, Ц что
все предусмотрено, что в Мозг вложено главное ограничение: он никогда не
будет делать ничьего, что было бы плохо вертам. Вот это-то ограничение и с
нимает все страхи. Не вы мудрецы, не те, кто боится, а мы, создатели нового. М
ы все предусмотрели, и наша мудрость навсегда сделала кирдов послушными
рабами. Почему вы накликаете несчастья, вместо того чтобы петь с нами и ра
доваться настоящей мудрости? Что лучше: быть свободным от тяжкого труда,
радоваться жизни и смотреть на звезды или трудиться вечно согбенным, как
Эоли, который не может даже отмыть руки? Люди мы или скоты, рожденные для у
пряжки? На что должны смотреть мы: на пыль у наших ног или на небосвод?
Потом, когда Галинта стал еще старше, он спрашивал, но уже только себя, пот
ому что спрашивать других было опасно: «Как же так? Кирды созданы, чтобы сл
ужить вертам, все знают, что в них вложено главное ограничение, а они все ч
аще наказывают вертов, лишают их пищи, а иногда и крова. Все знают что тако
е главное ограничение: кирд никогда не будет делать ничего, что было бы пл
охо вертам».
Конечно, можно было бы спросить создателей кирдов, тех, кто когда-то так г
ордился своими творениями, но их уже давно никто не видел. Кирды объявили,
что создали им все условия, чтобы они спокойно работали над их дальнейши
м усовершенствованием.
Приходилось думать самому. «Наверное, Ц думал он сначала, Ц никакого пр
отиворечия нет, оно только кажущееся. Наверное, вертам полезно, чтобы ими
управляли кирды, наверное, им полезно, чтобы их иногда наказывали и лишал
и пищи. Ведь все знали про главное ограничение, а его кирды отменить не мог
ли, оно просто-напросто было встроено в их мозг, стало быть, несовершенны
не кирды, а он сам. Раз ему чудится, что кирды делают своим создателям зло
Ц а зла они сделать не могут из-за главного ограничения, Ц значит, он про
сто плохо понимает истинную мудрость». А чтобы еще подальше отпугнуть от
себя сомнения, говорил себе: «Ты судишь поверхностно, ты не умеешь проник
нуть в суть вещей. Тем-то мудрецы и отличаются, что они видят дальше и глуб
же простых вертов вроде меня».
И все равно ему казалось, что он чего-то не понимает, что никак не может он р
азобраться, почему вертам нужно бояться своих слуг. А они боялись. Этого н
ельзя было не видеть. Сколько раз наблюдал он, как напрягались верты, когд
а рядом проходил кирд, как дергали украдкой за руки малышей, как шептали:

Ц Веди себя хорошо, а то попадешь к кирдам…
Они боялись. И если кто-нибудь осмеливался ставить под сомнение пользу к
ирдов, вокруг этого верта тут же образовывалась пустота, словно неслышны
й взрыв отбрасывал всех от нечестивца.
Это было непонятно, но спросить он не мог никого: это было бы слишком опасн
о. Кирды требовали, чтобы верты доносили им обо всех услышанных сомнения
х, поскольку это необходимо для их же пользы.
Ц Как мы сможем верно служить, Ц говорили кирды, Ц если не будем иметь п
олной информации о вас? Это же для вашей пользы, для пользы ваших товарище
й, о которых вы сообщите нам. Ведь мы не вред стремимся причинить вам, вред
а мы причинить вам не можем из-за главного ограничения, а лишь пользу.
Один раз Ц о, он теперь вспомнил этот день! Ц он заговорил со своим лучши
м другом о своих сомнениях. Он знал, что этого делать нельзя, все три родит
еля не раз шептали ему об этом, когда он был еще маленьким. Но это же был его
лучший друг… Друг кивал, вздыхал, молчал, потом сказал:
Ц У тебя неразвитый ум, Галинта. Ты видишь лишь поверхность вещей, тебе н
е дано проникать в их суть…
«Удивительно, Ц думал Галинта, Ц он говорит прямо словами моих мыслей»
. А на другой день кирды привели его в башню, в которой находился Мозг кирд
ов.
Мозг спросил:
Ц Ты Галинта?
Ц Я?
Ц Ты сомневаешься в том, что мы, кирды, верно служим вам?
Ц Нет, но…
Ц Я знаю все. Я спросил только для того, чтобы еще раз услышать твои сомне
ния.
Ц Но я…
Ц Ты не захотел поделиться ими со мной, а ведь я создан лишь для того, чтоб
ы служить вам, вертам. Ты поступил плохо, Галинта. Мы не против сомнений. То
лько приносите их нам. Только мы, кирды, можем развеять их.
«Как странно, Ц пронеслось в голове Галинты, Ц я всю жизнь боялся кирдо
в, таился от них, прятал в себе все сомнения, всю жизнь помнил испуганный ш
епот всех трех родителей: «Они сильные, мы зависим от них. Никогда ни с кем
не обсуждай их». А Мозг кирдов, оказывается, рад, когда с ним обсуждают сом
нения. Зря, оказывается, скрывал я всю жизнь сомнения». Он почувствовал пе
чаль. Не так, не так прожил он жизнь.
Ц Да, Мозг, Ц сказал он, чувствуя огромное облегчение, Ц у меня были сом
нения, но я скрывал их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97