- Маккарти, что вы чувствуете? Я расхохотался.
- Я растерян. Хочу сказать, что почти приготовился к смерти. Я уже начал… Сам не знаю, что я начал. Я чувствую себя последним кретином. - Я хохотал и не мог остановиться. - Наверное, я должен испытывать такую, черт бы ее побрал, злобу, что захочу свернуть вам шею - но в то же время мне очень хорошо. Знаете, что я сейчас чувствую? Я чувствую себя более живым, чем когда-либо в своей жизни!
По моим щекам побежали слезы. Форман нагнулся и похлопал меня по руке.
- Вы знаете, что я чувствую? - захлебывался я. - Я испытываю все возможные чувства, все сразу. Радость, бодрость, легкость - и печаль, о Боже, я так несчастен, - и страх, и отчаяние, что смерть так цепко держала меня в своих лапах, и злобу, и ярость из-за того, что вы довели меня до этого. И… о Господи, это невыносимо!
Форман держал меня за руку.
- Все правильно, Джим, все хорошо. Сейчас ты испытываешь ярость рождения. Ты никогда не замечал, как злятся дети, когда они появляются на свет? Вглядись в их лица. Сейчас то же самое происходит с тобой. И все смешано с любопытством, удивлением и радостью - точно так же, как у младенцев. Ты в порядке. С тобой все хорошо.
Я ненавидел его и любил.
Почти как Джейсона.
Но это было другое чувство.
Потому что здесь в богов играли мы - а не черви. Это было нечто большее. Форман и я спустились с помоста, и мы все уселись на пол и стали разговаривать. Мы говорили об ответственности человеческих существ друг перед другом и о том, каково находиться в ловушке своего тела.
Мы говорили о том, о чем действительно хотели говорить.
И я знаю, что сейчас это звучит глупо и слезливо - но под всем этим мы начали обнаруживать, как заботимся и даже любим друг друга.
Не так, как большинство людей понимают любовь, но тем не менее любим.

Салли-Джо вела курс сексуальной коррекции.
Она велела студентам достигнуть эрекции.
«Корешок мне суньте в рот,
Двиньте к югу и наоборот -
Чувству пространства посвящается лекция».
Занятия, что вела она в этой школе,
Были чуть более чем недозволенные:
«Влейте мне с исподу
Ложку клеверного меду
И булки мои месите, я не чувствую боли.
Потом получше завернитесь в одеяло.
Я сяду сверху, и чтоб у вас стояло.
Я на вас надену ради смеха
Украшенье с перьями и мехом
И стану задом ерзать как попало.
Теперь, когда пальцы у вас липкие,
Завяжите меня в узелки гибкие,
Ну-ка, жару поддайте,
За титьки меня пощипайте,
А сейчас мы с вами прилипнем.
Забудьте о кнуте и наморднике,
Закажите себе, греховники,
Чистого вазелина,
И батут из резины,
И другую сбрую у шорника.
А теперь, когда пружины скрипят
И начинаю я потихоньку стонать,
Слезьте с моего брюха
И вложите мне в ухо,
Я послушаю, что он хочет сказать».
«Я не знаю, сколько это может стоить, -
Сказал студент, себя не в силах успокоить.
За какие такие провинности
Я лишился невинности?
Хотя, честно сказать, того это стоит!»

ГРЯЗНЫЕ ЛИМЕРИКИ
Не удивительно ли, как много могут получить два человека, просто сияв свою одежду?
Соломон Краткий
Разумеется, мы закончили вечер в постели.
Она распустила свои темно-рыжие волосы, и они водопадом заструились по ее плечам. Она сняла блузку и бюстгальтер, и я увидел, какая жемчужно-гладкая у нее кожа. Ее груди были розовые и твердые. Она сняла трусики, и я начал давиться от смеха: попку покрывали веснушки.
У нее были самые ДЛИННЫЕ ноги.
Я не возражал бы провести между ними остаток жизни.
Она пустила меня в постель и в свое тело. Я вообще перестал думать и отдался течению. Я растворился в веснушчатом розовом лице, в нежных красных поцелуях.
Лиз была алым океаном, штормовым, волнистым. Меня поднимало на гребень и опускало вниз. Я чувствовал себя как человек, застигнутый ураганом. Мое сердце билось как сумасшедшее. Я мог умереть прямо сейчас. но это ничего не значило. Приподнявшись, я согнул ее колени, прижал их к ее груди и продвинулся еще глубже. Она обвила меня ногами и начала задыхаться, смеяться и плакать. Когда она кончила, по ее телу пробежала легкая дрожь наслаждения, а потом она сжала меня еще сильнее, обняла еще крепче, и держала, и держала. Я чувствовал, как она содрогается и трепещет подо мной, вокруг меня, и я взорвался в нее.
А потом мы обрушились друг на друга и перекатились на бок. Я по-прежнему оставался в ней.
Я разрешил себе заглянуть в ее глаза. Они сияли.
- Привет, - сказала она.
- Привет, - ответил я.
Мы лежали и глубоко дышали.
- Теперь я знаю, - засмеялся я.
- Что знаешь?
- Каково это - поиметь полковника. Раньше мне всегда приходилось пускаться в обход.
Она расхохоталась.
- Поверь мне, поиметь капитана гораздо забавнее.
- В самом деле?
- Будь уверен. Сам увидишь, когда станешь полковником, - М-м, я люблю, когда ты говоришь гадости. - Я сменил позу, она улыбнулась. - Теперь скажи: «Генерал».
- Бригадный, - прошептала она.
- О, я не могу. Она усмехнулась.
- Хочешь знать одну вещь?
- Какую?
- Я искал тебя.
- Я тебя тоже.
- Ты хочешь сказать, что я был не просто пристанищем на одну ночь?
- Нет, был, но кто сказал, что пристанища на одну ночь не могут быть приятными и нежными? И не обязательно влюбляться,
- Беда в том. что я-то как раз влюбился.
- М-м. - Она помолчала. - Вот уж не думала, что ты вернешься с задания.
- Никто не думал. - Я повернулся, чтобы можно было смотреть ей прямо в лицо. - Знаешь, я часто представлял себе, как это выглядит - заниматься с тобой любовью.
- Правда? - Ее голос смягчился. - Ну и что ты представлял?
- М-м… - Я старался вспомнить, но не смог и снова засмеялся.
- Что?
- Я забыл.
- Нет, не забыл. Просто не хочешь говорить.
- Честно, забыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170