– Но как ты можешь на это смотреть? Ведь ты просто стоял тут и разглядывал все это!
– Я должен.
Сильвия взглянула на листок в своей руке.
– Что это? – спросил он.
– Да так, ничего особенного. Это написала одна из моих учениц, и я хотела тебе прочитать.
– Давай.
Он подошел к стене и повернул выключатель над кухонным столом. Фотографии и сам Босх погрузились в темноту, только Сильвию освещал свет, падавший сквозь дверной проем из гостиной в кухню.
– Давай.
Сильвия развернула листок и сказала:
– Это девочка. И вот, что она написала: «Уэст предсказал тот момент, когда благопроцветанию Лос-Анджелеса придет конец. Он увидел, как город ангелов превращается в город отчаяния, место, где под напором обезумевшей толпы вдребезги разбиваются надежды. Его книга явилась предупреждением».
Сильвия посмотрела на Босха.
– Она написала много, но я хотела прочесть тебе именно это место. Она еще только в десятом классе, занимается по усиленной программе, но в этой работе она схватила что-то очень важное.
Босх поразился, насколько Сильвии не свойствен цинизм. Сам-то он первым делом подумал, что девчонка у кого-то списала. Откуда, к примеру, ей взять такое слово, как «благопроцветание»? Но Сильвия этого не замечала. Она видела в вещах только красоту. Он – только темные стороны.
– Здорово, – сказал Босх.
– Она чернокожая. Ездит в школу на автобусе. Одна из самых умных, и я очень волнуюсь за эти ее автобусные путешествия. Она сказала, что поездка в один конец занимает у нее семьдесят пять минут, и за это время она успевает сделать все уроки, которые я им задаю. Но я все равно за нее волнуюсь. Она кажется такой чувствительной… Гораздо больше, чем следовало бы.
– Подожди немного, и у нее на сердце тоже вырастет мозоль. Так со всеми бывает.
– Нет, не со всеми, Гарри. Именно поэтому я за нее и волнуюсь.
В темноте она посмотрела на него долгим взглядом.
– Извини, что помешала тебе.
– Ты никогда мне не мешаешь, Сильвия. Это ты извини меня за то, что я притащил все это сюда. Если хочешь, я сейчас соберусь и уеду домой.
– Нет, Гарри, я хочу, чтобы ты оставался здесь. Может, сварить кофе?
– Нет, спасибо.
Она вернулась в гостиную, а он снова включил свет и еще раз оглядел страшную галерею. Хотя после смерти женщины и выглядели одинаково из-за грима, наложенного убийцей, все они различались по тем или иным признакам: размеру, расовой принадлежности, цвету и так далее.
Как в свое время растолковал следственной бригаде Лок, это объяснялось тем, что убийца являлся просто неразборчивым хищником. Тело само по себе для него было не важным – просто получение новой жертвы для своей «эротической программы». Не имело значения, белая у жертвы кожа или черная, главное – вцепиться в нее, причем так, чтобы этого никто не заметил. Он кормился ближе к дну. Он плавал на той глубине, где попадавшиеся ему женщины превращались в жертв задолго до встречи с ним. Это были женщины, которые уже подарили свои тела нелюбящим рукам и глазам чужих мужчин. Когда он появлялся, они уже ждали его. Теперь Босх понял, что вопрос заключался в следующем: происходил ли и сам Кукольник из этой среды?
Сев на стул, он вытащил из кармана папки карту Западного Лос-Анджелеса. Когда, развернув карту, он положил ее на стол, в нескольких местах сгибов она лопнула и разошлась. На ней до сих пор сохранились круглые черные наклейки, отмечавшие места, где были найдены трупы. Рядом с каждым черным кружочком были написаны имя жертвы и дата ее обнаружения. Следственной бригаде не удалось выявить между ними никакой взаимосвязи по географическому признаку – до той поры, пока не был убит Черч. Тела обнаруживались на всем пространстве от Сильверлейк до Малибу. Кукольник засрал весь Вестсайд. И все же по большей части трупы находились ближе к Сильверлейку и Голливуду. Только один был обнаружен в Малибу, а другой – в Западном Голливуде.
«Цементную блондинку» нашли ближе всех к южной границе Голливуда. Она также была единственной, которую похоронили. Лок сказал, что она была погребена убийцей именно в этом месте только из соображений удобства. После смерти Черча это казалось похоже на правду. Четыре жертвы были брошены в пределах мили от его квартиры в Сильверлейке, еще четверо – в восточной части Голливуда, тоже не особенно далеко оттуда.
Даты убийств ничего не говорили следователям. Сначала интервалы между страшными находками становились все короче, а потом стали колебаться самым непредсказуемым образом. Прежде чем нанести очередной удар. Кукольник выжидал то пять недель, то – две, то – три. Ни к каким умозаключениям тут прийти было невозможно, так что сыщики просто перестали обращать на это внимание.
Босх двинулся дальше. Он стал перечитывать сведения о жертвах, имевшиеся в каждом деле. Большинство описаний их печальной жизни были короткими – на двух-трех страничках. Одна из женщин, работавшая по ночам на Голливудском бульваре, посещала в дневное время школу красоты. Другая посылала деньги в Чихуауа в Мексике, где жили ее родители. Они думали, что их дочь работает экскурсоводом в знаменитом Диснейленде. Между некоторыми жертвами обнаруживались странные совпадения, но ничего такого, что помогло бы разгадать головоломку.
Три шлюхи с Бульвара еженедельно посещали одного и того же доктора, делая у него уколы от венерических болезней. В течение двадцати дней следственная группа вела за ним наблюдение. Но в одну из ночей, пока следили за доктором, Кукольник взял на Сансет проститутку и на следующее утро ее тело было найдено в Сильверлейке.
У двух других женщин тоже был общий врач – специалист по пластической хирургии, который имплантировал им силиконовые груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138