– Белку я ничего не говорил и не собираюсь. Мне нужна записка, вот и все. Она не имеет ничего общего с процессом.
– Вам легко…
– Мне легко говорить, потому что я ее не читал? Вы снова поскользнулись, адвокат. Будьте более осмотрительны.
Чэндлер проигнорировала последнюю реплику и заговорила о другом:
– И еще. Если вы думаете, будто сможете использовать мои… договоренности с Эдгаром для обвинения меня в обмане суда или неэтичном поведении, я докажу вам, что вы чертовски ошибаетесь. Эдгар пошел на все это без всякого принуждения с моей стороны. Более того, он фактически сам предложил сотрудничество. Если вы меня в чем-либо обвините, я подам на вас в суд за клевету и разошлю во все концы пресс-релизы со своей версией случившегося.
Босх сомневался, что все произошло исключительно по инициативе самого Эдгара, но не стал спорить. Чэндлер одарила его одним из своих самых зловещих взглядов – взглядом убийцы, затем открыла дверь и исчезла за ней.
Босх докурил сигарету, надеясь, что его игра хотя бы заставит ее сбавить обороты во время заключительных выступлений. Но более всего он был доволен тем, что получил косвенное подтверждение правильности своих рассуждений. Последователь действительно прислал ей записку.

* * *

Когда Чэндлер направилась к стойке, в зале повисла тишина – напряженное молчание, которое воцарялось обычно перед оглашением вердикта. По мнению Босха, это объяснялось тем, что многие из сидевших в зале уже считали принятие вердикта в пользу истца делом решенным. Выступление же Чэндлер должно было стать всего лишь завершающим ударом – последним и смертельным.
Она начала с традиционных в таких случаях благодарностей в адрес присяжных – за их присутствие здесь и за пристальное внимание, с которым они следили за слушаниями по данному делу. Чэндлер также выразила уверенность в том, что присяжные, несомненно, примут справедливое решение.
Эти слова звучали на всех процессах, где в качестве следователя участвовал Босх, и он всегда относился к ним как к обычному трепу, не более. Большинство присяжных торчало в судах только ради того, чтобы не ходить на работу – в свои конторы и на заводы. Независимо от того, оказывались ли рассматриваемые дела слишком запутанными, страшными или скучными, единственной заботой присяжных было не уснуть в своем загоне и дотерпеть до очередного перерыва, когда они могли взбодрить себя с помощью кофеина, сахара и никотина.
После традиционных реверансов Чэндлер перешла к сути дела.
– Вспомните, как в понедельник я стояла перед вами и набрасывала некую дорожную карту. Я рассказала о том, что попытаюсь доказать, и теперь – ваш черед решать, насколько это мне удалось. Думаю, когда вы вспомните свидетельские показания, звучавшие здесь на протяжении недели, то придете к выводу, что я справилась со своей задачей.
Судье еще предстоит дать вам надлежащие наказы, но я хотела бы воспользоваться случаем и снова напомнить, что мы участвуем в гражданском процессе. Это не уголовное дело. Это не Перри Мейсон или что-то в этом роде из того, что вам доводилось видеть по телевидению или в кино. Для того, чтобы вынести вердикт в пользу истца в гражданском процессе, вы просто должны решить, что перевес улик и вещественных доказательств – на стороне истца. Что означает «перевес»? Это означает, что улики, свидетельствующие в пользу истца, перевешивают улики, свидетельствующие в пользу ответчика, что их – большая часть. Эта большая часть может быть простой: пятьдесят процентов плюс один.
Чэндлер еще долго топталась вокруг этого, поскольку от этого во многом зависело, кто выиграет процесс. Она должна была взять двенадцать юридически безграмотных людей, что гарантировалось самой системой отбора присяжных, и избавить их от почерпнутых из газет представлений о том, что малейшее сомнение истолковывается в пользу обвиняемого. Такой подход должен существовать только в уголовных делах, а этот процесс – гражданский. Правда, ответчик, проигравший гражданский процесс, в скором времени вполне мог стать обвиняемым в уголовном.
– Смотрите на это, как на табло, где высвечиваются очки в спортивном состязании. Табло правосудия. Каждая представленная улика или свидетельство обретает определенный вес в зависимости от того, насколько важной вы ее считаете. С одной стороны табло – очки, выигранные истцом, с другой – ответчиком. Думаю, когда вы уйдете совещаться и тщательно взвесите все представленные суду свидетельства, у вас не возникнет сомнения в том, что перевес по очкам, бесспорно, у истца. Если вы это признаете, вы должны вынести вердикт в пользу миссис Черч.
Чэндлер закончила вступление. Босх знал, что сейчас она перейдет к главному, поскольку дело состояло как бы из двух частей, и Денежка надеялась добиться успеха хотя бы в одной из них. Первое: даже если Норман Черч и являлся Кукольником, чудовищным убийцей-маньяком, Босх, прикрываясь полицейским значком, все равно поступил омерзительно и непростительно. Второе обвинение, сулившее Чэндлер и вдове несметные богатства, если бы присяжные в него поверили, состояло в том, что Норман Черч был невиновен, а Босх хладнокровно уничтожил его, лишив безутешную семью любящего отца и супруга.
– Свидетельства, представленные суду на этой неделе, могут привести вас к двум выводам, – обратилась Чэндлер к присяжным. – И самым сложным будет определить степень виновности детектива Босха. Не вызывает сомнений тот факт, что в ночь, когда был убит Норман Черч, он действовал грубо, опрометчиво, не испытывая ни малейшего уважения к человеческой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138