Вот на прошлой неделе у меня была работенка: чувак, который путешествовал автостопом – его нашли на дне каньона Соледад. Считают, это – тот самый парень, что пропал прошлым летом. Так там ничего, кроме костей, не осталось. Ну, ясное дело: лежал на открытом месте, а там – животные всякие. Они обычно прогрызаются внутрь сквозь дырку в жопе. Это для зверушек – самое удобное место, чтобы попасть в тело, поэтому они…
– Я знаю, Сакаи. Давай ограничимся этим трупом.
– Ну, а в случае с этой теткой цемент замедлил процесс разложения – как будто специально для нас.
Не остановил его, конечно, но притормозил. Получилось что-то вроде герметичного саркофага.
– Вы сможете определить, когда ее убили?
– По телу, пожалуй, нет. Мы ее идентифицируем, а уж вы, братцы, сможете вычислить, когда она исчезла. Вот таким образом.
Босх посмотрел на пальцы женщины. Они напоминали темные палочки – почти такие же тонкие, как карандаши.
– А что с отпечатками?
– Мы их добудем, только не с ее помощью.
Подняв глаза, Босх увидел, что Сакаи улыбается.
– А как? Они отпечатались в цементе?
Торжество Сакаи было расплющено, как муха. Босх испортил подготовленный им эффект неожиданности.
– Ага, так оно и есть. Она вся отпечаталась. Мы снимем не только ее «пальчики», но даже нечто вроде посмертной маски, если сумеем аккуратно выковырять кусок, в котором она лежала. Кто бы там ни замешивал этот цемент, он налил слишком много воды. Цемент вышел очень мягким. Для нас это – подарок. Мы получим отпечатки пальцев.
Босх наклонился над мешком, чтобы поближе рассмотреть обмотанный вокруг шеи трупа и завязанный узлом кожаный ремень. Это была тонкая черная кожа, и Босх даже сумел разглядеть шов, идущий вдоль края: ручка, отрезанная от дамской сумочки – как и во всех остальных случаях. Он наклонился еще ниже, и трупный запах проник в его рот и ноздри. То место, где удавка перетягивала шею, было узким – не шире бутылки из-под вина. Достаточно узким, чтобы вызвать смерть. Босх смотрел на почерневшую шею, в которую врезался ремень, выдавив жизнь из этого тела. Он разглядывал узел – скользящий, крепко затянутый на правой стороне шеи левой рукой убийцы. Как и все остальные. Черч был левшой.
Нужно было проверить еще одну вещь – «подпись», как они ее называли.
– Одежды нет? Обуви?
– Ничего. Как и на всех остальных.
– Открой мешок до конца.
Сакаи потянул «молнию» и расстегнул ее до самого низа. Босх не был уверен, знает ли Сакаи о такой детали, как «подпись», но вовсе не собирался сообщать ему об этом. Склонившись над телом, он стал медленно опускать глаза вниз, делая вид, что рассматривает каждую деталь, хотя на самом деле его интересовало лишь одно: ногти на ногах. Пальцы ног были высохшие, черные и потрескавшиеся. Ногти на них тоже потрескались, а кое-где и вовсе отсутствовали. Однако на тех из них, которые были нетронуты, Босху удалось разглядеть следы педикюра. Из-за разложения тканей, грязи и времени ярко-розовый некогда лак сделался тусклым. А на большом пальце правой ноги Босх увидел «подпись» – по крайней мере, то, что от нее осталось. Крошечный белый крестик, аккуратно нарисованный на ногте. Подпись Кукольника. Она присутствовала на всех телах.
Босх почувствовал, как заколотилось его сердце. Он огляделся внутри микроавтобуса и ощутил приступ клаустрофобии. Похоже, в его сознание впервые в жизни постучала паранойя. Мозг его начал лихорадочно перебирать возможные варианты. Если на теле имеются все признаки того, что это работа Кукольника, следовательно, ее убил Черч. Если ее убил Черч, который, в свою очередь, и сам уже мертв, то кто же оставил записку в полицейском отделении Голливуда?
Босх выпрямился и впервые окинул взглядом все тело целиком. Обнаженное и сморщенное. Забытое всеми. «Нет ли там, в цементе, еще и других, которые тоже дожидаются, чтобы их откопали?» – подумалось ему.
– Закрой, – велел он Сакаи.
– Ведь это он, Кукольник?
Босх промолчал. Выбравшись из микроавтобуса, он расстегнул «молнию» на плаще, чтобы впустить внутрь хоть немного свежего воздуха.
– Эй, Босх, – окликнул его изнутри автобуса Сакаи. – Мне просто любопытно, как вы узнали об этой девке? Если Кукольник мертв, кто вам сообщил, где ее искать?
Босх не ответил и на этот вопрос. Медленным шагом он направился обратно под навес. Похоже, стоявшие под ним все еще не решили, как вытащить кусок цемента, в котором недавно лежало тело. Эдгар, боясь испачкаться, стоял поодаль. Босх знаком подозвал его и Паундса, и они встали слева от траншеи, где их никто не мог услышать.
– Ну? – спросил Паундс. – Что мы имеем?
– Похоже на работу Черча, – ответил Босх.
– Черт! – выругался Эдгар.
– Ты уверен? – переспросил Паундс.
– Об этом говорит каждая деталь, которую мне удалось рассмотреть: Кукольник. Вплоть до «подписи». Она – там.
– Подпись? – озадаченно спросил Эдгар.
– Белый крестик на ногте ноги. Все время, пока шло следствие, мы не разглашали этого. Договорились со всеми репортерами, что они не станут о том сообщать.
– А может, какой-то подражатель? – с надеждой в голосе предположил Эдгар.
– Может быть. В газетах о белом крестике не упоминали ни разу, пока мы не закрыли дело. После этого Бреммер из «Таймс» написал о Кукольнике книгу. Там он упомянул и про «подпись».
– Значит, мы имеем дело с подражателем! – провозгласил Паундс.
– Все зависит от того, когда она умерла, – возразил Босх. – Книга Бреммера появилась примерно через год после смерти Черча. Если девушку убили после выхода книги, значит, это действительно подражатель. Если же ее уложили в цемент до того, то я уж и не знаю…
– Черт!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138