Это составит целых двадцать тысяч за то, что она в течение недели засирала присяжным мозги. По-моему, неплохо.
– Думаешь, мы проиграем?
– Не знаю. Я пытаюсь просчитать все варианты. Никогда не знаешь, что взбредет в голову присяжным. Пятьдесят штук – хороший выход для всех. По крайней мере, после того, как судья так накатил на нее, может, она и согласится. По-моему, сейчас она боится проиграть не меньше нашего.
«Да, – подумал Босх, – Белк ни хрена не понял. Вся эта история с обвинением в неуважении к суду была последней ловушкой, расставленной Чэндлер. Она специально разыграла этот спектакль с нарушением закона, чтобы присяжные увидели, как судья размазывает ее по столу. Она продемонстрировала им систему правосудия в действии: плохой поступок вызывает жесткое противодействие и влечет за собой наказание. Она как бы сказала присяжным: „Видите, чего избежал Босх и с чем должен был столкнуться Норман Черч, если бы полицейский не решил взять на себя функции судьи и присяжных?“
Умно, может, даже слишком умно. Чем дольше Босх размышлял об этом, тем больше задумывался: принимал ли судья Кейс сознательное участие в этом спектакле или был простым статистом. Взглянув на Белка, Босх понял, что молодой помощник городского прокурора так ни черта и не понял. Напротив, он воспринимал все происшедшее как свою победу. Возможно, через неделю, когда судья Кейс отпустит Чэндлер с миром, оштрафовав ее на жалкую сотню долларов и прочитав нотацию о неуважении к суду, до Белка что-нибудь и дойдет.
– Делай как знаешь, – сказал он Белку. – Но она у тебя ничего не возьмет. Она будет сражаться до последнего.

* * *

Оказавшись в Паркер-центре, Босх зашел в комнату Ирвинга для совещаний через дверь из холла. Накануне Ирвинг решил, что следственная группа «Последователь», как ее теперь называли, будет работать именно в этой комнате, чтобы он каждую минуту был в курсе происходящего. В пользу этого было еще одно соображение, которое все держали в уме, но не высказывали вслух. Нежелание, чтобы следственная группа сидела в помещениях, где работали остальные сыщики, было продиктовано стремлением не допустить никакой утечки информации – хотя бы в течение нескольких дней.
Войдя в комнату для совещаний, Босх застал там только Ролленбергера и Эдгара. Он сразу заметил, что здесь уже были установлены телефоны, и теперь на круглом столе рядком стояли четыре аппарата. Тут же лежало шесть переносных раций и стоял переговорный пульт, готовый к действию в любую минуту. Увидев Босха, Эдгар моментально отвел взгляд в сторону, снял трубку телефона и начал вертеть диск.
– Добро пожаловать в наш оперативный центр, – сказал Босху Ролленбергер. – Суд уже закончился? Кстати, здесь не курят.
– Я свободен, пока не будет принят вердикт. Потом я за пятнадцать минут должен буду вернуться обратно. Что-нибудь происходит? Что поделывает Мора?
– Да ничего особенного. Все спокойно. Мора провел все утро в Вэллей. Ездил в адвокатскую контору в Шерман-Оакс, потом – в несколько агентств, подыскивающих артистов – тоже в Шерман-Оакс.
Ролленбергер заглядывал в лежавшую перед ним книгу для записей.
– После этого он посетил пару домов в Студио-Сити. Снаружи стояли микроавтобусы, поэтому Шиэн с Опельтом предположили, что там снимаются фильмы. Мора пробыл в обоих местах недолго. Сейчас он уже у себя, в отделе нравов – Шиэн только что сообщил об этом по телефону.
– Нам выделили подкрепление?
– Да, в четыре часа Мэйфилд и Эйд сменят первую группу наблюдения. Потом нам выделят еще две группы.
– Две?
– Шеф передумал и приказал установить за Морой круглосуточное наблюдение. Так что станем его пасти и ночью, даже если он будет находиться дома и спать. Я, например, считаю, что это прекрасная мысль.
«Конечно, тем более, что она пришла в голову Ирвингу», – подумал Босх, но вслух ничего не сказал. Посмотрев на рации, лежавшие на столе, он спросил:
– На какой мы частоте?
– Э-э-э, мы – на частоте… частоте… А, ну да, мы – на «Симплекс-пять». Это не наша особая частота, которая используется только в случае тревоги в чрезвычайных ситуациях: при землетрясениях, наводнениях и так далее. Шеф решил, что нам лучше не работать на наших обычных частотах. Если Мора – тот, кого мы ищем, он может периодически прослушивать эфир.
«Наверное, считает и это гениальной идеей», – опять подумал Босх и снова промолчал. Однако Недотрога тут же продолжил:
– Я считаю, что это прекрасная мысль. Так будет значительно надежнее.
– Верно. Что-нибудь еще расскажете? – спросил Босх, взглянув на Эдгара, который все еще висел на телефоне. – Что у Эдгара?
– По-прежнему пытается отыскать уцелевшую четыре года назад девицу. Он еще успел снять копию с дела о разводе Моры.
Эдгар повесил трубку, закончил писать в своем блокноте и встал, не глядя на Босха.
– Пойду вниз выпить кофе, – сказал он.
– Хорошо, – ответил Ролленбергер. – Кстати, сегодня днем нам должны установить здесь кофеварку. Я говорил об этом с шефом и он обещал дать указание.
– Хорошая идея, – откликнулся Босх. – Я, пожалуй, пройдусь с Эдгаром.
Эдгар быстро пошел по холлу, стремясь опередить Босха. Оказавшись возле лифта, он нажал на кнопку, но потом, передумав, проследовал мимо и вышел на лестничную площадку, собираясь спуститься пешком. Босх последовал за ним, и после того, как они миновали один этаж, Эдгар внезапно остановился и спросил:
– Зачем ты идешь за мной?
– Кофе хочу.
– Не ври.
– Ты…
– Нет, с Паундсом я еще не говорил. Занят был.
– Хорошо. Вот и не делай этого.
– Что ты имеешь в виду?
– Если ты еще не говорил с Паундсом о переводе, то и не говори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138